Предательница

Господи, что за лето? Сплошные дожди. Одна капуста прет, ей хоть бы хны, а остальные овощи еле растут и норовят загнить. Опять матушка Агния будет говорить, что даже Господь в раздумье, стоит ли мне находиться в обители, ну совсем не получается у меня эта часть послушания. А ведь всего-то и доверили, что огород… Эх, трудница Марфа, не принимает тебя святой воздух Знаменского монастыря, отравляешь ты его своим присутствием. Но только тут у меня еще и получается жить, а выйду за порог – боюсь, и дня не протяну. Больно грех мой велик, не унести далеко…

По национальности я — немка. Не германская, поволжская. По большому счету, от немецкой родни мне достались только имя и фамилия – Марта Мунц. Марта! Ненавижу свое имя. Поэтому, начиная с первых классов школы, представляюсь всем Машей. Немецкой серьезности и педантичности в моем характере тоже никогда не было. Крестили меня в детстве в православие.

Семья у нас не религиозная, мои родители с младенчества католики, как и все наши предки. Я же православной стала, чтоб угодить папиному начальнику. Когда я была еще совсем крохой, у папы на работе появилась возможность хорошо продвинуться вверх по карьерной лестнице. Но вот беда, начальник папы его недолюбливал, и именно за то, что отец – немец. Сам-то начальник был русский и очень уважал все родное, исконное. Как уж папе в голову пришла мысль сделать своего босса моим крестным – я не знаю, и сам он скрывает. Но факт остается фактом, меня крестили в православие ради того, что отцовский руководитель папу, наконец, полюбил и не мешал карьеру делать. Процедура себя оправдала, сейчас мой отец сам стал большим начальником, а у меня в шкатулке с украшениями на память об этом событии хранится маленький православный крестик. Вот и все.

Свою немецкую родню я, по большому счету, недолюбливала. Большинство из них были настоящими немцами, не только по крови, но и по духу, и по характеру. Так что, с ними было непросто.

В детстве летние каникулы я предпочитала проводить у своих русских родственников, а именно у маминой мамы, бабушки Тани, под Калугой. Но иногда, по различным причинам, мне приходилось отдыхать и у немецких родных со стороны отца, под Новосибирском.

Моя немецкая бабушка Марта (угадайте, в честь кого меня назвали) была женщиной серьезной и очень трудолюбивой, и того же требовала от меня. Поэтому мое пребывание у нее в гостях больше всего напоминало повинность в трудовом лагере. Радости это приносило мало, не мечтала я в свои каникулы заниматься сельским хозяйством, но делать было нечего, ругаться с бабой Мартой не хотелось.

Зато мои страдания от деревенского быта с лихвой покрывала компания молодежи, которая подбиралась летом в новосибирской деревне. Были тут и местные ребята и такие же, как я, приехавшие на лето из города к родным. Мы жгли по ночам костры, пекли картошку, было весело. Естественно, между парнями и девушками возникали романы. Сначала, совсем наивные, а позже уже серьезные, иногда даже перетекавшие в официальные браки.

Когда мне было пятнадцать лет, и я в очередной раз была сослана родителями к бабушке Марте на отдых, у меня тоже приключился роман.

Мальчика звали Славой, он приехал в деревню на каникулы погостить у родных. Слава был старше меня, что мне очень льстило, и у него были самые голубые глаза, какие я только видела в своей жизни. Мы везде ходили за ручку, неумело целовались, когда оставались одни, и клялись друг другу в вечной любви. Но лето кончилось, мы разъехались по домам и вечная любовь, как и бывает в таких случаях, быстро прошла. Да и в деревню к бабушке Марте я после тех каникул не приезжала одиннадцать лет.

Тем летом мой отпуск выпал на последние две недели июня. Средств на то, чтоб ехать на заграничные моря, у меня не было, и я решила отправиться под Калугу, к бабушке Тане. Я уже даже купила билеты на экспресс, но в мои планы резко вторгся телефонный звонок отца.

— Мартышка, добрый вечер. Как делишки?

Мартышка! Папа, как всегда, в своем репертуаре. Мне уже двадцать шесть, но я по-прежнему Мартышка, будто мне четыре.

— Привет, пап. Да все хорошо. Работаю. Вот в отпуск собираюсь к бабе Тане…

— Я как раз об этом и хотел поговорить. Ты не могла бы перенести свой отдых под Новосибирск? Понимаешь, звонила бабушка Марта. В общем, она умирать собралась…

— В смысле, собралась? Уже и дату похорон назначила?

— Плохой повод для шуток. Ты же знаешь бабушку Марту, у нее все должно быть по плану. Семьдесят лет исполнилось, значит, пора собираться на тот свет.

— Ну, может она и права. Только я-то тут причем?

— Понимаешь, бабушка Марта хочет составить завещание, выбрать место для погребения, ну и прочее такое. Но она в последнее время не очень хорошо себя чувствует, и теперь ей нужен для всего этого помощник, человек, который будет ее везде возить, поможет разобраться с бумагами, если она что-то не поймет, документы, там, разные подберет…

— Пап, а что, там, в деревне у нее родня кончилась? Пусть они ее и повозят, и помогут, и подскажут. Почему я должна тащиться в эту тмутаракань?

— Маш, баба Марта, естественно, большую часть своего имущества собирается нам оставлять, поэтому считает, что мы должны как-то в этом поучаствовать. По-моему, это справедливое требование.

Ну все, пропал мой отпуск. Если речь зашла о материальных ценностях, отец с меня живой не слезет. У моего папы была куча достоинств, но был и один немалый недостаток – он не мог спокойно пройти даже мимо пятидесяти копеек, не подняв их. А уж упустить крепкий каменный дом с дополнительными постройками и большой участок земли, даже если они находились в Новосибирской области, отец точно был не в состоянии. Бабушка Марта была известна в семье стальным характером, и если она решила, что мы должны ей помогать с оформлением завещания, то лучше ехать. В противном случае ей не слабО оставить все имущество родственникам, которые живут рядом с ней в селе, и будут ее возить по нотариусам. Короче, накрылась моя Калуга, здравствуй, Новосибирск.

— Хорошо, папа. Я поеду в Новосибирск, я покатаю бабушку Марту на машине, разберу ее документы и помогу выбрать место на кладбище.

— Маша! Я знаю, что ты недолюбливаешь бабу Марту, но можно как-то тон сменить? В конце концов, она – твоя родная бабушка, надо иногда ей и помочь. И, по-моему, это не повод для расстройства. Ты же под Новосибирском последний раз была еще ребенком. Вот съездишь, посмотришь, как там все поменялось. С друзьями своими старыми пообщаешься, детство вспомнишь. Может еще и уезжать не захочется.

Вот сейчас папа прав, лучше думать о хорошем. Например, о своих старых приятелях. Мне, правда, будет интересно и приятно снова с ними увидеться. А может, и бабушка Марта стала помягче, а может мне, действительно, там понравится. Кто знает?

Но баба Марта мягче не стала. На меня смотрели все те же стальные глаза, которых я так боялась в детстве, только брови над ними поседели.

-Здравствуй, Марта. Давно тебя не видела. Повзрослела ты. К нотариусу завтра поедем, он с утра принимает. А сегодня ты еще поможешь мне дверь в курятнике починить, а то я сама уже с ней не справлюсь. И дрова переложить с улицы в сарай надо.

Да, отпуск мне предстоит просто волшебный. Двери, дрова, нотариус… Надо искать в происходящем позитив, а то еще сбегу отсюда, плюнув на перспективу получения завещанной недвижимости.

— Конечно же, я тебе сейчас помогу, ба. А кто нам машину даст для поездки в город?

— Соседи. Кстати, зайди к ним поздороваться. Иван уже про тебя спрашивал.

Ваня, друг детства! Ура! Вот кто поднимет мне настроение.

Когда с дверью и дровами было покончено, мне наконец-то было дано позволение зайти в гости к тем самым соседям, тем более, надо было договариваться о машине, и я радостно побежала по дорожке к калитке, ведущей в соседний двор.

За последние одиннадцать лет Ваня не сильно изменился, разве что возмужал и заработал первые залысины. Мне он обрадовался, как родной.

— Машка! Привет! Сколько лет, сколько зим! Ну, совсем красотка стала.

— Привет, Вань. Я тоже очень рада тебя видеть. Я по поводу машины пришла. Бабушка Марта сказала, что вы нам машину одолжите для поездки в город.

— Конечно, одолжим. Подойдет? – и Ваня широким жестом указал на мазду, припаркованную под навесом.

— Вполне! Спасибо тебе, Ванечка.

— Прям, Ванечка. Ладно, Маш, сейчас у меня на разговоры, к сожалению, времени нет, надо  отцу помочь. Ты вечером приходи на костер, там и пообщаемся.

— На костер? Как раньше?

— Как раньше. В этом году много народу из нашей компании приехало, так что опять костры жжем. Сбор в одиннадцать на прежнем месте. Вот твой Славик счастлив-то будет…

— Славик? Слава тоже в деревне?

— Еще неделю назад приехал – Ваня подмигнул – и сразу про тебя расспрашивать стал. Он каждый раз про тебя спрашивал, как в селе появлялся, а ты все не приезжала. Вот будет ему сюрприз.

— Ой, да ладно, сюрприз. Мы детьми были, когда виделись последний раз. Небось, он и интересовался так, из вежливости.

— Вот вечером и узнаешь, зачем он тобой интересовался — Ваня довольно улыбнулся – хочешь, зайду за тобой ближе к ночи, вместе пойдем на гульки?

— Хочу. Я давно тут не была, вдруг еще заблужусь в темноте.

— Вот и ладушки, тогда в одиннадцать я за тобой заскочу.

— Хорошо. До вечера, Вань.

К одиннадцати часам я была при полном параде. Не то, чтоб я сохранила какие-то чувства к Славе, по большому счету, я даже не представляла себе, как он теперь выглядит. Но молодой человек мной интересовался, а значит, я должна была выглядеть на все сто. В конце концов, даже если от прежней внешности Слава сохранил только свои голубые глаза, этого вполне хватит для недельного романа.

Баба Марта посмотрела на меня с осуждением.

— Марта, ты – незамужняя девушка. Разве это прилично, в таком виде куда-то идти, так еще и ночью?

— Ба, на дворе 21 век. Уже все давно прилично.

— И кстати, почему ты до сих пор не замужем? Я много раз говорила твоему отцу, что тебе надо подобрать хорошего мужа…

—  Вот! Вот сейчас может и подберу. Ба, не волнуйся за мою честь, я не одна пойду гулять, я с Иваном пойду.

Как будто услышав мои слова, в комнату вошел Ваня. Бабушка посмотрела на него сурово.

— Иван, ты отвечаешь за Марту. Я доверяю ее тебе и очень надеюсь, что мне потом не придется краснеть перед ее родителями.

— Марта Генриховна, обещаю вам вернуть вашу внучку в целости и сохранности.

После этих слов мы попрощались с бабушкой Мартой и практически вприпрыжку двинулись к месту сбора молодежи.

Костер традиционно жгли в здании заброшенной школы, которое стояло за деревней. Одноэтажный старый дом был окружен яблоневым садом. Много лет назад в селе построили новую трехэтажную школу, но старую почему-то сносить не стали, может быть, как раз из-за сада вокруг, и местная молодежь сразу облюбовала этот заброшенный дом под свои ночные посиделки.

Когда мы с Ваней вошли в комнату, где собралась остальная компания, нас встретили радостными возгласами. В основном они относились к моему появлению, никто не ожидал, что я приеду, и большая часть компании сразу кинулась ко мне здороваться. Я тоже была бесконечно рада встретиться со своими старыми друзьями и подругами. Но человек, который больше всего меня интересовал, подошел ко мне последним.

Слава возмужал и похорошел, стал высоким, широкоплечим и отрастил небольшую бородку, которая ему очень шла. Он еще только шел в мою сторону, а я уже понимала, что влюблена окончательно и бесповоротно. А когда Слава встал рядом со мной, взял мою руку и совершенно бархатным голосом сказал «Привет», я почувствовала, как у меня закружилась голова.

— Ты стала еще красивее, Маш. Просто глаз не оторвать. Я очень рад, что ты приехала.

— Я тоже рада… Слав. Ты тоже… похорошел. Да у меня приезд сюда сложился совершенно неожиданно. Я и ехать не хотела. А сейчас рада, что так получилось.

— И я рад.

Между нами сразу образовалась та особая связь, которая возникает между влюбленными. Мы стояли рядом, держались за руки и не могли отойти друг от друга ни на шаг. Очень скоро мы оказались вдвоем в яблоневом саду. Светила полная луна, тени от яблонь рисовали на траве темное кружево. Мы сидели рядом под большим раскидистым деревом, о чем-то говорили, нам было безумно хорошо вместе. В какой-то момент я поняла, что хочу пить и пожаловалась на это Славе.

— Что-то в горле пересохло. Это оттого, что я много болтаю.

— Ну что ты? Ты не болтаешь, а рассказываешь про себя. И мне очень интересно узнать все о твоей жизни. Я сейчас схожу к ребятам, возьму у них сока или водички. Я быстро.

Слава встал с травы, я поднялась следом за ним, и мы оказались слишком близко друг к другу, чтоб не поцеловаться.

— Я сейчас принесу тебе попить…

— Хорошо. Я жду.

— Я очень быстро.

И Слава ушел в сторону школы, а я осталась под яблонями. Я была на седьмом небе от счастья. Голова кружилась, в животе порхали бабочки, жизнь была прекрасна. Поэтому, когда меня схватили за плечо, я даже не испугалась, а решила, что это Слава просто хочет так пошутить. Такой милый…

Но мужчина, который держал меня за плечо, был совсем не похож на Славу. Он был ниже ростом, одет в старую куртку и кепку, нижняя половина его лица была закрыта платком. Второй рукой мужчина закрыл мне рот, и я не успела закричать. В нос ударил едкий запах лекарств, после чего я выключилась.

В себя я пришла от звуков нестройного фальшивого пения. Пели на немецком несколько немолодых голосов: «Шён ист ди югенд бай фроен цайтен. Шён ист ди югенд, зи комт нихт мер. Бальд вирст ду мюде дуркс лебен шрайтен, ум дих вирд’с айнзам, им герцен лер…». Я открыла глаза и попыталась понять, что происходит. Я сидела в центре полутемной комнаты, по ощущениям, мои руки и ноги были связаны, а сама я была привязана к стулу, рот был замотан какой-то тряпкой, а голова сильно чесалась из-за какого-то непонятного, но достаточно большого и колючего головного убора. Было очень страшно и непонятно. Старательно приглушая внутреннюю панику мыслями о том, что ничего непоправимого еще не произошло, я решила пока просто осмотреться вокруг и подумать, как я могу отсюда выбраться.

По периметру комнаты стояли люди, из-за неяркого освещения я не могла толком их рассмотреть, но здесь было явно больше женщин, чем мужчин. Женщины были одеты в длинные юбки с белыми передниками, а мужчины – в короткие брюки с белыми чулками. Совместно с пением на немецком языке происходящее наводило на мысль, что я попала на какой-то немецкий национальный праздник. Только почему меня привязали к стулу? И почему притащили сюда силком?

Но, похоже, насильно сюда привели не только меня. Передо мной на стуле сидел молодой человек, тоже одетый в немецкий костюм. Парня, так же, как и меня, привязали к стулу, он был очень бледен и почему-то сидел с закрытыми глазами. Я решила попробовать привлечь внимание товарища по несчастью и попыталась толкнуть его связанными ногами. В итоге я коснулась чего-то холодного, наверное, ножки стула, а молодой человек так глаза и не открыл, и не обратил на меня внимания. Я подумала, что он еще не пришел в себя после оглушения. Вряд ли он сидит здесь по своей воле, если его тоже прикрутили.

Сооружение на голове нещадно кололось и пахло старым чердаком, руки и ноги затекли, тряпка во рту мешала дышать. Надо попробовать как-то закончить этот балаган, желательно, без ущерба для здоровья и жизни. Интересно, что тут вообще такое происходит? И что дальше собираются со мной делать немецкие пенсионеры? Слова песни, которую они пели нестройными голосами, показались мне знакомыми. Пели на немецком, а я, к сожалению, по-немецки не понимала, но я явно уже слышала этот мотив и не один раз. И тут я вспомнила. Ну, конечно же! Эту песню пели на свадьбе соседей!

Когда я отдыхала тут еще ребенком, я попала на местную свадьбу, это было очень вкусно и очень интересно. Парни и девушки, друзья жениха и невесты пели много песен, а эту — так раз пять за вечер. Я вгляделась в парня напротив и заметила у него в петлице букетик цветов, сделанный из бумаги. От букетика вниз шли концы большого банта, прикрепленного к бутоньерке. Такими бантами с цветочками украшали пиджаки женихов. Господи, нас тут, типа, женят что ли? Бред какой-то! А штука на голове, которая мне так сильно мешает – это, наверное, свадебный венок. Я видела свадебные венки во многих домах деревни, замужние женщины хранили их всю жизнь. Считалось, что утратить свой свадебный венок – это к большому горю. Вот интересно, на меня надели чей-то венок или специально для этого спектакля новый заказали… Маша! Соберись! О чем ты думаешь?! Надо как-то отсюда выбираться, а не о венках мечтать!

Но тут мои размышления прервал новый персонаж этой странной постановки. В центр круга вышел дед Страх. Он тоже был в национальном костюме, хотя даже в полумраке, царящем вокруг, было заметно, что костюм старый и ветхий. От охватившего меня ужаса я даже перестала дышать. Мало что может сравниться по кошмарности с ситуацией, когда твои детские страшные сны превращаются в реальность.

Деда Страха на самом деле звали Аристарх, но все дети, да и взрослые, в селе звали его дед Страх. Говорили, что в юности дед Страх жил в соседней деревне и был самым обычным парнем, но ему посчастливилось завоевать сердце первой красавицы нашего села.  Сыграли свадьбу, только счастье новобрачных было недолгим. Молодая жена Аристарха умерла через год в родах. Появившиеся на свет близнецы тоже прожили недолго: мальчик всего месяц, а девочка — полгода. Молодой парень не смог пережить свалившегося на него горя. Похоронив последней свою дочку, он сначала запил, а потом пропал. Вроде как, жил в своем доме, но из избы не выходил, а если и выходил, то ночью. А когда родственники или соседи пытались зайти к нему в дом, чтоб как-то помочь или вообще убедиться, жив ли он, то в ответ на свой стук в дверь или окно получали либо отборную брать, либо тишину. Так прошло лет десять. Односельчане привыкли к тому, что в деревне есть такой вот странный житель, которого никто не видит и не слышит. Но в один прекрасный день Аристарх опять появился на деревенской улице, только за время своего добровольного заточения он превратился в деда Страха.

Дед Страх был высоким, сутулым, седым, косматым и очень неприветливым, не сказать, что злым, человеком. Он мало с кем общался в деревне из взрослых, а детей вообще не выносил на дух. Мог закричать на малыша, кинуть камнем, плеснуть водой. Но самым страшным было попасться в ловушку деда Страха. А выглядело это так: обычно дед Аристарх проходя мимо ребенка, начинал на него ругаться, мог просто пройти, не обратив внимания. Но иногда, поравнявшись с малышом, он вдруг сильно оживлялся, смотрел на ребенка безумными глазами, хватал за руку и пытался утащить за собой. Несчастный пойманный, естественно, начинал кричать и звать на помощь. Тогда дед сразу отпускал детскую руку и шел дальше по своим делам, как ни в чем не бывало. Однажды и я попала в такую ловушку. Сказать, что это меня напугало – это ничего не сказать. Я потом еще неделю боялась засыпать, а если забывалась сном, то просыпалась от кошмаров и собственного крика. Даже экономная и строгая баба Марта оставляла на ночь свет в моей комнате, прибегала на мои крики к кровати и долго гладила меня по голове.

И вот теперь этот самый дед Страх стоял передо мной собственной персоной и явно собирался что-то со мной делать. От ужаса забыв, что у меня заткнут рот, я попыталась закричать, но получилось только мычание. А дед Страх достал из кармана куртки ножик и высвободил от веревки правую руку парня, сидящего напротив, от чего тот сразу начал заваливаться налево. Затем дед Страх подошел ко мне и перерезал веревку на моей правой руке. После чего прижал мою руку к руке молодого человека, пробормотал «Ецт эргет» и начал привязывать наши руки друг к другу красной веревочкой. Рука парня была холодный, как лед, даже несмотря на то, что в комнате было душно. И тут меня осенила догадка, сразу объяснившая, почему молодой человек не реагирует на мои сигналы и сидит с закрытыми глазами. Дед Страх привязывал меня красной тесьмой к мертвецу!!! Ужаса в моем организме стало слишком много, и я отключилась.

Очнулась я в собственной постели. Точнее, на постели. Я лежала полностью одетая, даже в резиновых сапогах. Голова болела и кружилась, во рту был неприятный привкус. Но я была дома! Живая и, практически, здоровая! Слава тебе, Господи! Но что это было?!

Я поднялась с постели и оглядела себя – вроде все на месте. Повертела головой и руками – нигде не болит. Может мне все это приснилось?… Да, но тогда я бы проснулась под яблонями в саду школы. И с чего бы мне видеть такие жуткие и реалистичные сны? Никаких будоражащих фантазию веществ я не принимала. Но тогда что же это было, черт возьми? Я резко тряхнула головой, пытаясь собраться с мыслями, и с моих волос на пол упал белый бумажный цветок с веточкой шариков. Я подняла его и положила на ладонь. Нет! Мне это не приснилось! Все было на самом деле, и полутемная комната, и дед Страх, и молодой покойник… Противный комок тревоги подкатил к горлу, но особо попереживать мне не дали.

В окно кто-то тихо постучал. Я выглянула на улицу — передо мной стоял злой и перепуганный Иван.

— Ты куда пропала?! Маш, ты совсем обалдела что ли?! Мы всю ночь по деревне и вокруг нее бегали! Ты бы видела Славика, он аж позеленел с перепугу!…

— Ваня, не ори! Бабушка услышит…

— Да не ору я. Ты можешь объяснить толком, куда ты сбежала?

— Не сбежала я. Залезай в комнату, поговорим. А то сейчас на шум Марта Генриховна придет.

Про «залезай» я сказала, не подумав, по детской привычке, но Ваня с удивительной легкость запрыгнул на подоконник и оказался в моей комнате. Оглядев меня с головы до ног, он почесал затылок и произнес.

— Руки ноги в комплекте, ну рассказывай…

И я рассказала. Ваня долго смотрел на меня, потом повел носом.

— А вы там со Славиком того… не употребляли?

— Вань! Вот вообще не смешная шутка!

— Извини. Просто я даже и не знаю, что сказать… Аристарх, конечно, чудной дед, но чтоб настолько… А ты больше никого не рассмотрела? Лица какие-нибудь знакомые?

— Да кого я тут знаю-то? Одиннадцать лет не была. Да и не видела я толком никого, освещения почти не было. Самого деда Страха-то разглядела только потому, что он встал прям под лампочку рядом со мной. Я хорошо запомнила только лицо того парня с бантом в петлице.

— Странная история… Ладно, ну ты жива здорова? Ничего не болит?

— Все в порядке. Только привкус во рту мерзкий.

— Тогда давай я сейчас хоть Славику твоему позвоню, скажу, что ты нашлась, пока он от неизвестности совсем не свихнулся.

Ваня достал из кармана мобильник и вышел через окно на улицу. А я потянусь и  подумала, что после такой бурной ночи стоит хотя бы переодеться и умыться. Ночной кошмар отступил при свете дня и уже начинал казаться каким-то идиотским розыгрышем. Ваня помнил про Славу, и мне стало очень приятно, что тот волновался за меня и активно участвовал в поисках. Мое сердце учащенно забилось, но уже не от страха, а от любви.

В конце концов, дед Аристарх всегда был странным, чему удивляться? Со мной, в итоге, все в порядке. Наверное, можно и забыть это приключение. О Славе мне думать было значительно приятнее, чем о ночном происшествии.

Я только и успела, что снять сапоги и куртку, как в мою комнату без стука вошла бабушка Марта.

— Марта, ты уже собралась. Прекрасно. Нам выезжать через полчаса — упс! А времени-то уже много. Я даже на часы не посмотрела – завтрак на столе. Ешь и поедем. Дел много.

Она уже выходила из комнаты, но вдруг остановилась, заметив бумажный цветок, который я так и оставила лежать на кровати. Взгляд бабы Марты стал задумчивым.

— Откуда у тебя этот цветок?

— Нашла где-то и взяла себе. Он красивый. А что?

— Странно. Обычно у нас такие цветы на улицах не валяются. Ладно, я жду тебя за столом.

И бабушка Марта вышла. Но тут же после ее ухода в комнате появился довольный Иван.

— Ну что, твой Ромео на седьмом небе от того, что ты нашлась. Обещал сегодня вечером быть на костре, чтоб увидеть опять свою ненаглядную Джульетту.

Ивану явно нравилось то, что у нас со Славой наметился роман. Я изо всех сил старалась не светиться от счастья, но у меня это плохо получалось. Ваня заговорщицки мне подмигнул.

— Пойду машину к воротам подгоню. А вечером в одиннадцать заберу тебя на прогулку. Я же за тебя отвечаю перед бабой Мартой.

Весь день мы провели на колесах. Ездили к нотариусу, потом по похоронным бюро, а в конце, еще в собес. Короче, поездка прошла весело и насыщенно. Я с нетерпением ждала вечера, ждала новой встречи со Славой, больше ни о чем у меня думать не получалось.

И вот наконец-то мы вернулись из города в родную деревню. Я решила расслабиться и хоть немного полежать. Если честно, я очень устала. Неспокойная ночь и напряженный день давали себя знать. Я блаженно растянулась на постели и даже закрыла глаза, как вдруг в мою комнату, словно ураган, влетела баба Марта. В ее руках был деревянный ящичек, в котором лежало что-то белое. Она потрясала этим ящичком и кричала.

— Как ты могла?! Как ты посмела?! Кто тебе разрешил?!

От неожиданности я никак не могла сообразить, что отвечать. Первый раз в жизни я видела обычно очень спокойную бабушку такой злой, и первый раз слышала, чтоб она кричала так громко.

— Баааа, бааааа… подожди! Что случилось? Что такого я сделала?

— Как ты посмела испортить мой венок?! Зачем ты вообще его брала?!

И только тут я сумела разглядеть, что в ящичке лежит свадебный венок из белых бумажных цветов, таких же, как тот, который я нашла в своих волосах утром. Так вот чей венок на меня надевали… И что сейчас говорить бабе Марте? Правду! В конце концов, я не виновата. Пусть сама идет с дедом Страхом разбирается, а с меня уже хватит особенностей местного колорита.

— Ба, я тут не причем. Я сейчас все тебе расскажу.

И я еще раз пересказала всю ночную историю. И чем дальше я ее рассказывала, тем спокойней и бледнее становилась бабушка. Я даже, грешным делом, подумала, что у них в селе это теперь нормальная практика – таскать людей насильно на какие-то ритуалы.

— … так что, бабуль, я не виновата. У меня в мыслях не было трогать твой венок, я его и не видела никогда, и не знала, где он лежит. Все вопросы к деду Аристарху, у него узнавай, зачем он его брал. А заодно, если не сложно, спроси, что это за представление такое было. А то сейчас со мной все хорошо, но кто знает, может у меня завтра рога или клыки отрастут.

Я пыталась пошутить, но бабушке было явно не до смеха.

— Хорошо, я поговорю с дедом Аристархом. У тебя все хорошо? Ничего не болит?

— Все в порядке. Просто мне не нравится, когда меня куда-то насильно таскают. Часто у вас тут такие странные праздники проходят?

Ничего не ответив на мой вопрос, бабушка Марта вышла из комнаты, забрав с собой венок и цветочек, который остался у меня от ночного приключения. Ну, то есть, реакции бабушки Марты на мой рассказ я не удивилась, ее стальным нервам мог любой позавидовать, но все-таки хотелось бы знать… А впрочем, не хотелось. Хотелось отдохнуть, и чтоб скорее наступил вечер. Хотелось быстрее увидеть Славу, почувствовать его руки на своих плечах… В таких вот радужным мечтах я и задремала, но проспала совсем недолго.

Проснулась от того, что в комнате включили свет. Баба Марта, блин! Что за привычка, не стучаться? Бесит. Я протерла глаза, взглянула на бабушку еще раз и поняла, что случилось что-то очень необычное. Такой Марту Генриховну я еще не видела. Бабушка смотрела на меня растерянно и даже с каким-то извинением в глазах.

— Извини, что разбудила. Мартуся, нам надо поговорить.

Мартуся? Меня так даже в детстве не называли. И я не могла себе представить, что должно было произойти, чтоб ко мне так обратились.

— Конечно, бабуль. Что произошло?

— Ходила я к Аристарху, пыталась у него узнать, зачем он тебя таскал непонятно куда, зачем он мой свадебный венок брал, так еще и как-то секретно все это делал. А он мне сказал, что у его семьи долг перед нашей семьей и он этот долг хочет закрыть. Я спросила, что это за долги такие, из-за которых венок надо портить. Он извинился за венок и сказал: «Зато теперь твоя внучка с тобой будет». А потом еще взглянул на меня, как безумный и добавил: «Скоро все хорошо будет, Марта! Скажи своей внучке, чтоб не торопилась уезжать, ее перемены большие ждут». И все, и вытолкал меня. Мартусь, я не знаю, что за долг у семьи Вигант перед семьей Мунц, но к свадебным венкам в нашем селе всегда трепетно относились. И если старый Аристарх пошел на воровство венка, значит, ему было очень надо и значит это дело серьезное — бабушка смотрела на меня растерянно – Ты точно хорошо себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

— Со мной все прекрасно, бабуль. Не переживай. Я думаю, что дед Страх просто совсем из ума выжил на старости лет, если решил какие-то дикие обряды проводить. Мне кажется, что на эту историю не стоит обращать особого внимания. Жалко, конечно, что твой венок пострадал. Извини, но его надевал и снимал с меня кто-то еще. Я бы уж постаралась его не испортить…

Бабушка Марта улыбнулась.

— Да я его починю, не страшно. Мартусь, если вдруг с тобой что-то начнет происходить не то, если ты себя почувствуешь нехорошо или к тебе еще кто-нибудь пристанет, ты мне сразу скажи. Аристарху, конечно, все село сочувствует, но и на него управа найдется, если что.

В окно настойчиво постучали, и раздался громкий шепот Ивана: «Машка, выходи гулять, тебя здесь жених уже дожидается». Я посмотрела на улицу – напротив моего окна стояли Ваня и Слава. Разговор с бабушкой сразу перестал меня интересовать, а вот сама баба Марта главное слово услышала четко.

— Жених? Ты всего один день гостишь, а у тебя уже жених появился? Марта, я надеюсь, ты себя прилично ведешь?

— Очень прилично, бабуль, не переживай. Жених – это Слава Тыде. Нас так по старой памяти называют.

— Ты думаешь, я молодой не была. Посмотри на себя в зеркало – аж светишься вся от радости. Я все понимаю – молодость, увлечения. Но пожалуйста, будь осторожней. Нынешние юноши совсем не заботятся о своей репутации, а уж тем более, о репутации девушек, которые им доверяются.

— Обещаю быть очень осторожной.

В окно еще раз настойчиво постучали, и баба Марта властным жестом его открыла, чем привела в замешательство молодых людей, стоящих на улице.

— Здравствуй, Иван. Здравствуй, Вячеслав. Марта сейчас выйдет. Но хочу сказать вам, молодые люди, особенно тебе, Иван, что вы совершенно не справляетесь со своими обязанностями. Марта мне все рассказала про деда Аристарха. Иван, ты вчера обещал, что будешь следить за моей внучкой. И что? Как так получилось, что ее куда-то унесли, потом принесли? Ты куда смотрел в этот момент? Вячеслав, а ты что же? Как ты мог оставить девушку одну в саду ночью?

С улицы послышались вялые оправдания и извинения ребят.

— Вот что я скажу вам, молодые люди. Когда я говорю, что отдаю свою внучку на ваше попечение, я не шучу. Сегодня я ее отпускаю с вами только потому, что ей самой хочется погулять. Она уже достаточно взрослая девушка и запрещать ей что-то сложно. Но если случиться еще хоть одно малюсенькое происшествие с ее участием, все, она больше на ваши ночные посиделки не выйдет, я просто отправлю ее домой. А ваши родители узнают, каких безответственных сыновей воспитали.

С улицы послышались жаркие заверения в том, что больше и волос с моей головы не упадет и меня в одиночестве даже на секунду не оставят.

Но этого я уже не слушала. Быстро подкрасившись и причесавшись, я выбежала во двор. Там стоял он! Высокий, красивый, немного бледный и очень обеспокоенный.

— Маша, Господи, как же хорошо, что с тобой все в порядке. Я вчера вечером чуть с ума не сошел. Ванька мне рассказал про деда Страха. Честно, если бы не его преклонный возраст, я бы ему лицо разбил! Идиот старый! И сегодня я тебя, правда, ни на секунду от себя не отпущу. Я уже пообещал Марте Генриховне…

Ваня смотрел на нас покровительственно, ему явно нравилось, что между нами закрутился роман и что он, вроде как, к этому причастен.

— Молодые люди, вы к остальным на костер-то пойдете? Или так и будете тут вдвоем стоять.

Мы только улыбнулись друг другу и синхронно сказали: «Пойдем». И даже, правда, пошли. Но очень скоро опять оказались вдвоем под яблонями. Все было просто потрясающе, мы разговаривали, целовались. И мешало нам только мое полусонное состояние. Несмотря на то, что мне удалось немного вздремнуть вечером, Морфей не хотел меня отпускать. Я всячески подавляла зевоту, но Слава все равно скоро понял, что я хочу спать.

— Маш, давай я провожу тебя домой. Я же живу, что ты сонная. Я все понимаю, предыдущая ночь была бурной, а потом вы с Мартой Генриховной в городе почти весь день провели, ты устала.

— Нет, Славочка, что ты, я совсем спать не хочу. Я же подремала чуть-чуть после того, как мы из города приехали.

— Ай-ай-ай, как нехорошо обманывать. Машуль, в этом же нет ничего страшного. Я тебе обещаю, что мы завтра увидимся. Прямо днем, если хочешь. Погуляем по окрестностям, вспомним детство. Хорошо?

— Ох, ну хорошо. Ты прав, надо мне идти домой, в кроватку.

— Вот. А перед сном обдумай, пожалуйста, ответ на один вопрос, который я сейчас тебе задам. Подозреваю, Ваня тебе уже нашептал, что с тех пор, как мы расстались много лет назад, каждый раз, когда я приезжал в деревню, я тобой интересовался. Знаешь, у нас тогда давно вроде и детское увлечение было, а я тебя окончательно забыть так и не смог почему-то. Постоянно всех своих девушек с тобой сравнивал и очень хотел тебя опять увидеть. И вот увидел… просто невероятно красивую и обаятельную девушку. Ты можешь подумать, что я тороплюсь, что я не серьезен, но это не так. Маш, я мечтал о тебе все эти одиннадцать лет, я тебя наконец-то встретил, и больше никогда не хочу с тобой расставаться. Поэтому у меня есть к тебе вопрос. Мария, ты выйдешь за меня замуж?…

Я смогла ответить только «Ой…». Сердце колотилось от счастья. Если честно, с молодыми людьми у меня длительные отношения не складывались, романов было много, но они заканчивались достаточно быстро. Мне было уже двадцать шесть, а еще не один мужчина ни разу даже не пробовал попросить моей руки, и я уже начинала переживать по этому поводу. И вдруг! Я совсем не ожидала такого поворота. Слава мое «Ой» понял правильно.

— Машуль, я понимаю, что для тебя мое предложение стало неожиданностью. Я не тороплю тебя с ответом, но очень надеюсь, что он будет положительным.

— Слав, я, правда, сейчас несколько в шоке. Столько всего произошло за последние два дня. Ты мне очень-очень нравишься. Я подумаю… Только немного в себя приду и подумаю.

— Хорошо. А теперь пойдем, я тебя провожу домой.

Мне казалось, что в эту ночь я не засну. Я постоянно думала о предложении руки и сердца, которое сделал мне Слава. Единственное, что меня смущало в происходящем, это не слишком ли мы торопимся со свадьбой, дело-то серьезное. Конечно же, я была согласна выйти за него замуж, просто все так быстро… Эта сладкая мысль крутилась у меня в голове минуты три, не больше, а потом я уснула. Морфей очень настойчиво звал меня к себе.

Сон. Я стою посреди могил. Кладбище явно деревенское, но незнакомое. Сумерки сгущаются. Я не понимаю, зачем я здесь, и уже начинаю оглядываться в поисках выхода.

Как вдруг сзади раздается звонкий юношеский голос:

— А вот и женушка пожаловала. Цирк зажигает огни!

Я оборачиваюсь и практически лицом к лицу сталкиваюсь с молодым парнем. Высокий, худощавый, с греческим профилем и лукавым прищуром серых глаз. На меня парень почему-то смотрит презрительно. Господи! Я его видела! Это с ним нас тогда связывал красной тесьмой дед Страх. Но постойте, он меня женушкой назвал?…

— Воспитанные люди вообще-то сначала здороваются. А можно поподробнее про женушку?

— Здравствуйте, девушка! Если вы не в курсе, вы теперь моя жена. Нас тут вчера поженили, если помните.

— То есть, вот эти песни немецких пенсионеров и красная веревка – это была свадьба? Это по каким таким законам? И почему меня не спросили, хочу ли я вообще замуж за свежий труп?

Выражение лица молодого человека стало другим, презрение сменило недоумение.

— Так ты на это не по доброй воле пошла? Странно. А разве так можно было?…

— Если ты не заметил, муженек, я к стулу была привязана и рот мне какой-то тряпкой заткнули. Это мало похоже на добрую волю!

— Ну, извини! Свежие трупы плохо видят. А тогда зачем ты сюда пришла?

— Я? Я закрыла глаза и заснула. А это все – мой ночной кошмар.

Молодой человек достал сигареты из кармана джинсов, присел на лавочку рядом с могилой и закурил.

— Вот так значит. Наверное, это хорошо. Значит, у меня еще есть шанс. А с другой стороны, значит, ты ничего не знаешь…

Я почувствовала, что мое терпение начинает заканчиваться. Всю свою жизнь я ненавидела чего-то не понимать, а сейчас я не понимала, и не понимала вообще ничего!

— Дорогой мой муж, может ты мне все-таки хоть что-нибудь объяснишь? А то проснусь сейчас и все, и не засну сюда больше.

Парень вздохнул и протянул мне руку.

— Илья Вигант. А как зовут мою супругу?

— Марта Мунц. Но я предпочитаю, чтоб меня Машей называли, и не называли женой или супругой. Меня сегодня, может быть, первый раз в жизни по-настоящему позвали замуж. И сделал это человек, которого я люблю, так что…

— Ооооо! Маш, тогда у меня для тебя грустные новости. Твоя реальная свадьба под угрозой. Ты, как бы, уже замужем. Магический родовой брак – это тебе не бракосочетание в ЗАГСе, так просто не развестись. А как нас разводить, я пока не знаю.

— В смысле? Какой родовой брак?! Ты шутишь?! Это ты меня замуж не пустишь что ли?!

Я своего согласия на этот кошмар не давала, так что, и разрешения на нормальную свадьбу спрашивать не собираюсь! Хитрые какие! Прикрутили меня к стулу, а теперь еще права свои заявляют!

— Если ты не заметила, я во время этой церемонии вообще мертв был! Это тебя только к стулу прикрутили, а меня убили ради этого брака… А у меня, между прочим, тоже нормальная свадьба намечалась с любимой девушкой! Так что нечего тут закатывать истерики и строить из себя оскорбленную невинность!

Глаза Ильи метали молнии. Я почувствовала, что перестаралась со своим возмущением. Мне еще, оказывается, повезло. Я, хоть, жива осталась, а парня вообще жизни лишили. Но кто все это сделал? Во что нас втянули?

— Илюх, извини. Это я от усталости. У меня последние два дня очень событиями насыщены, нервы сдают немного. А ты знаешь, кто это с нами сделал и зачем?

— Сделал мой двоюродный дед Аристарх. По крайней мере, он был инициатором и руководителем этого обряда. А вот зачем он это сделал, я знаю не полностью. Там какая-то запутанная история с каким-то проклятием.

— Ну да, дед Страх что-то говорил моей бабушке про долг рода Вигантов перед родом Мунцов. Только мы-то тут причем? От нас они чего хотят?

— Не поверишь, ребенка.

— Чего?! – я даже не знала, как реагировать на это заявление – Какого ребенка?! Извини, Илюх, но ты уже мертвый, а я еще живая. Даже если представить… фу! Не хочу себе это представлять!… Все равно, детей у нас не получится. Как они себе это видят? И кто будет его рожать?

— Я с техникой дела тоже знаком только в теории, и сейчас даже не буду тебе эту теорию описывать. Скажу только, что по их плану ты должна больше даже жить здесь, чем там. Понимаешь, если ты тут родишь от меня ребенка, то наш род простят… вроде как. И тогда в моей семье наконец-то прекратится кошмар детских смертей.

— Ты хочешь сказать, что ты согласен? Что ты готов со мной тут детей делать?…

— Не согласен. Маш, может прекратим препираться? Извини, что я на тебя так накинулся… Просто старик говорил, что род Мунц согласен в этом участвовать. Теперь я понимаю, что он мне врал.

— Врал – не то слово. Род Мунц, по крайней мере в лице меня и моей бабушки, даже не в курсе был, что у нас какие-то особые отношения с родом Вигант.

— Значит, мы с тобой в одинаковом положении. Осталось понять, как нам разделаться с этим странным браком и остаться с теми, кого мы любим.

А этот парень, определенно, начинал мне нравиться. Надо с ним дружить. У меня куча планов на мою личную жизнь, да и ему стоит помочь. Жаль его. Это надо же было так попасть, погибнуть совсем молодым.

— Илюх, а ты давно… тут?

— Уже 2 дня.

— А кто тебя?

— Тетка Грета и дед Аристарх.

— Господи, еще и тетка какая-то… Но как? Родную кровь?

— Да я, вроде как, с самого начала не жилец был. От меня долгой жизни и не ждали.

— В смысле, не ждали долгой жизни? А что, есть такие родители, которые не ждут долгой жизни от своих детей?

— Есть. Если вокруг тебя постоянно малыши умирают… Если ты в детстве только и слышишь, что можешь умереть, а потом постоянно слышишь, что могут умереть уже твои дети… Человек ко всему привыкает. А меня моя семья так и отдала… мол, все равно, он не должен был так долго жить, а так, может на нем этот кошмар закончится.

— Какие-то ужасы ты рассказываешь. Семья отдала, дети умирают. А мы даже не в курсе таких кошмаров.

— Так они все в соседнем селе происходят. Из Вигантов у вас только дед Аристарх живет. Говорят, что в свое время его жена наотрез отказалась переезжать в мужнину семью, больно слава у рода дурная была. Ну, дед на традиции наплевал и сам к ней переехал. Только не помогло.

— Да, эту историю я знаю. Грустно. Илюх, так что за проклятие такое на вас лежит? Рассказал бы хоть. Может, и придумали бы что-нибудь вместе.

Но Илья не успел мне ответить. Он вдруг стал таять вместе с кладбищем, и я поняла, что просыпаюсь. Из последних сил пытаясь задержаться во сне, я схватила Илюху за руку, он сначала взглянул на меня удивленно, но потом понял, что со мной происходит.

— Маш, я толком сам не знаю, за что нас прокляли. Постарайся узнать про проклятие! Сходи к…

И я проснулась. За окном светило солнце и небо было голубым, а на подоконнике лежал букет розовых пионов. Слава. Такой романтичный… Господи, да что же у меня все не по-людски то? Только замуж позвали, и сразу выясняется, что я уже замужем за каким-то покойником. Причем выдали меня за него, даже не спросив моего согласия, и сам покойник не восторге от этого брака.

А ночное приключение оказалось не так безобидно, как мне хотелось думать. Я верила в то, что сказал мне Илья, пока мы не расторгнем этот брак, с нашими любимыми людьми нам быть не дадут. Эта ночь получилась какой-то непродуктивной, мы ругались вместо того, чтоб начать разрабатывать план по нашему спасению. Ну ничего, я думаю, что это не последнее такое общение, в следующий раз мы будем умнее, сразу займемся делом.

Я хочу быть женой Славы, значит, придется бороться за свое трудное женское счастье.

Я взяла с подоконника букет, прижала его к груди. Жизнь хороша! И у меня все получится! В этом я тогда была уверена…

За завтраком, глядя на бабу Марту, я приняла решения посвящать ее во все перипетии этой истории. Как не крути, а без ее помощи мне не справиться.

— Бабуль, а ты совсем-совсем не знаешь, что за долг у рода Вигантов перед Мунцами?

— Совсем-совсем. Кто мне мог об этом рассказать? Мама умерла от тифа, когда мне было три года, а папе точно было не до каких-то долгов мифических, у него трое малолетних детей на руках было. Родственники особо семейными легендами с нами не делились. Время не то было. Если только тетя Эмма…

Тетю Эмму я хорошо помнила с детства. Маленькая, всегда в каких-то теплых куртках, в карманах которых обязательно лежали конфеты для ее многочисленных племянников и внуков. Мужа тети Эммы прибрала та же эпидемия, что и маму бабушки Марты. Больше баба Эмма замуж так и не вышла, завести детей они с мужем не успели, так и осталась она одна. Поэтому все свое время и силы тетя Эмма тратила на племянников и внуков. А еще, она все про всех знала, кто кому какой родственник, кто на ком женился, кто от кого родился. Но сколько же ей сейчас годов-то?…

— Бабуль, а сколько же ей сейчас лет?

— Много. Но еще живая и при уме. Правда, ходит и видит плохо. А почему тебя опять эта тема заинтересовала?

— Ой, бабуль, боюсь, что ночная история будет иметь продолжение. Я сегодня очень видела странный сон. Не хочу тебя пугать, но, похоже, что я теперь и правда замужем за покойником.

Я никогда не видела, чтоб люди бледнели так быстро, просто на глазах. В одну минуту бабушка Марта из полнокровной румяной женщины превратилась в бледную тень.

— Марта, я не сильно понимаю в колдовстве, но даже я знаю, что быть замужем за покойником — это очень плохо.

— Ба, это хороший покойник и он сам не в восторге от того, что мы женаты. Он тоже хочет со мной развестись.

— Ладно, тебе виднее. Значит, нам надо узнать, что за долг у Вигантов перед Мунцами? Это точно к тете Эмме надо идти. Только не с пустыми же руками… Давай хоть креблей ей напечем.

Через час при полном параде и с большой миской печенья мы с бабушкой шли на другой конец деревни, к прабабушке Эмме (так то, она мне двоюродная прабабушка).

В доме у прабабки тоже пахло какой-то выпечкой и корицей, было чистенько и как-то по-особенному уютно. Сама хозяйка сидела за столом и пила чай из большой чашки в горошек. Увидев нас в дверях, тетка Эмма достала из кармана очки с толстыми линзами, осторожно надела их и начала рассматривать гостей.

— Мартуся, здравствуй дорогая моя. Давно ты ко мне не заходила, забыла тетку. А кто это с тобой? Такая красивая девушка. Не уж то внучка твоя?

— Здравствуйте, тетя Эмма. Да, это моя внучка, Марта.

— Младшая Мартуся! Ох, какая красавица получилась, просто загляденье.

Тут уже настала моя очередь расшаркиваться.

— Здравствуйте, бабушка Эмма. Как ваше здоровье? Мы вам гостинцев принесли. Вот кребли.

— Креббель — бабушка Эмма умилилась нашему печенью — спасибо, дорогие мои. А у меня штрудель почти готов. Сейчас будем все вместе чай пить.

Тетка Эмма тяжело поднялась и пошла к серванту, мы с бабой Мартой бросились ей помогать, и минут через десять уже втроем пили чай с домашней выпечкой. Скушав первый кребель, тетя Эмма посмотрела на нас с бабушкой с интересом и спросила.

— Так зачем вы пришли, девочки? Спасибо за гостинец, но не просто же так вы вспомнили старую тетку Эмму.

Баба Марта посмотрела на меня многозначительно. Я откашлялась и начала.

— Бабушка Эмма, вы у нас в селе больше всех помните и знаете. Вот мне интересно стало, а что за отношения у рода Вигант с родом Мунц?

— А почему тебя это интересует, девочка?

Бабушка Марта решила мне помочь.

— Да тут какая-то ситуация странная получилось. Дед Аристарх привлек Марту к одному обряду… ну как привлек, не особо он Марту спрашивал, хочет она в нем участвовать или нет. А когда я утром разбираться к нему пошла, он мне сказал про какой-то долг Вигантов перед Мунцами. Марта меня спрашивает, а я даже и не знаю, что это за долг такой. Тетя Эмма, ты же наверняка в курсе, что там такое случилось между нашими семьями.

Бабушка Эмма смотрела на нас, явно о чем-то раздумывая, но все-таки начала свой рассказ.

— Да, девочки, Виганты сильно провинились перед Мунцами. Давно это все случилось, еще при последнем царе. Род Вигантов тогда зажиточный был, на две деревни богаче семьи не было. Наверное, из-за этого они про себя много думать и стали. В семье Вигантов тогда было двое сыновей, старший Фридрих, сильный, но не очень умный и младший Александр, очень головастый. На него в семье была ставка, ему собирались основное дело и основной капитал передавать. Когда пришло время, Фридрих женился на соседской дочке. Не то, чтоб по любви, но после этой свадьбы Виганты смогли объединить свой двор и хозяйство с соседями. Говорили тогда, что этот брак организовала Эльза Вигант, мать молодых Вигантов. Александру Эльза тоже выбрала невесту, но он на нее даже смотреть не захотел, а нашел себе суженую в соседней деревне, самую обычную девушку из самой обычной семьи, и звали ее Марта Мунц…

Я почувствовала, что у меня дернулся в тике левый глаз.

— Господи, а как-нибудь еще в нашем роду женщин называли?

Бабушка Марта улыбнулась.

— Называли. Эмма, например. Не перебивай старших!

Бабушка Эмма кивнула и продолжила рассказ.

— Как нетрудно догадаться, Эльза Вигант очень сильно не одобрила выбор Александра, пригрозила даже наследства лишить, но тому было все равно. Он сам договорился с пастором нашего костела и обвенчался с Мартой, а после этого переехал к нам в село жить. Старший Вигант, Адам, сильно рассердился на младшего сына за то, что тот без родительского благословения жену себе взял, отказал Александру в наследстве и вообще отказался общаться с сыном и его молодой женой. Так и начали жить, все Виганты в соседнем селе, а Александр тут, с новой семьей. Только через полгода случилось в семье Вигантов беда, Фридрих с отцом угорели в бане. Поговаривали, что здоровый Фридрих очень любил жгучий пар, вот и закрыл заслонку раньше срока.

Александр, естественно, приехал на похороны отца и брата, но тут Эльза опять проявила свой дурной нрав и стала сына прогонять, мол, не хотел его отец видеть, сам он от семьи своей сбежал к какой-то девке, так нечего было приезжать вообще. Бедный Александр только и успел, что у гробов постоять да пару слез пролить, а потом уехал, чтоб скандала не случилось. А уже после похорон стало понятно, что управлять большим хозяйством теперь некому. Эльза попробовала сама справиться, да у нее не особо получилось. Тогда она попробовала приобщить к этому делу тестя и шуринов Фридриха, но получилось еще хуже. Соседская семья начала богатеть, а Виганты только плакали, подсчитывая свои убытки. Промучившись так еще с полгода, Эльза поехала мириться с Александром и звать его спасать семейное добро. Приезжает Эльза в нашу деревню и видит, все у Александра хорошо, дом крепкий, хозяйство богатое, так еще навстречу ей выходит ее невестка Марта и несет на руках младенцев, мальчика и девочку. Короче, все у ее сына замечательно сложилось на новом месте. Начинает Эльза его уговаривать, мол, вернись, нужен ты нам. Только вот тут Александр ей все и припомнил, и как его невесту семья не приняла, и как без наследства его оставили, и видеть больше не пожелали, и как даже попрощаться с близкими людьми в последний раз не дали. “ У меня — говорит — тут все хорошо, я всем доволен, новая семья меня любит, и я ее люблю. Пока у вас все в порядке было, вы меня знать не хотели, а как плохо стало, так и я вам потребен стал. Извините, дорогая матушка, но не поеду я никуда, тут мой дом. Это последнее мое слово”. Видит Эльза, плохо дело, никак ей сына не уговорить, и решила она к невестке обратиться: “Марта, уговори своего мужа вернуться в отчий дом. Со всей своей семьей, конечно. Мы тебя там, как дорогую гостью примем, и деток твоих.” Только и у Марты тоже обида была в сердце на свекровь, она и высказалась: “Не буду я мужа уговаривать, и сама к вам не поеду. Не случись этой беды, я бы для вас так и осталось нищей девкой, а так вдруг дорогой гостьей стала. Если вы своего сына от беды не уберегли, то я своих детей от родственников, которые их и знать не хотели, лучше поберегу.” Очень эти слова Эльзу задели. Врала она Марте, не считала она ее ровней себе. И если отказ сына был для нее горек, то уж отказ невестки просто поперек души встал. Ответила она Марте: “Всякая девка безродная себя хозяйкой считает, если с Вигантами породнилась. Ты пожалеешь о своих словах…”. С тем и вернулась к себе домой. Только больно уж ответ Марты задел ее за живое. И стала она всем рассказывать, какая ее невестка нехорошая: что это из-за нее Александр домой не вернулся, что ведьма она и порчу навела на Фридриха и Адама, от того они и погибли. Что с женщины в горе взять?… Говорили даже, что Эльза в дальнее село ездила к колдунье, порчу навести на Марту хотела, но та отказалась, сказала, что ни в чем Марта не виновата, не за что ее наказывать. Вот, видно, после этого гордыня Эльзина и толкнула ее на самое страшное. На Троицу, пока взрослые праздновали, а дети спали без особого присмотра, Эльза решилась своих внуков выкрасть и убить. Но видно не поднялась рука против младенцев, и она только и смогла, что отнести их в заброшенный сад на край села и закопать там живьем, пока малыши спали. Марта быстро обнаружила пропажу своих детей и забила тревогу. Близнецов нашли, услыхав хныканье девочки. Эльза неглубоко закопала малышей, поэтому плачь из-под земли был слышен. Когда деток откопали, выяснилось, что мальчик уже задохнулся, в живых осталась только дочка, а на дне большой корзины, в которой лежали дети, нашли очень приметную бусинку. Такими была расшита кофта Эльзы, поэтому сразу стало понятно, кто совершил это ужасное зло. Выдавать полиции Эльзу не стали, побоялись. Дело к войне шло, власти немцев уже недолюбливали. Свели счеты с ней свои же. Когда обезумевшая от горя Марта ворвалась с родными в дом к Эльзе, единственное, что она смогла выдохнуть: “За что?”. Ответ Эльзы был холоден: “Ты говорила, что я не уберегла своего сына. Ты своего тоже не уберегла.”Вот тогда-то Марта и прокляла род Вигантов тем, что будут их дети через одного гибнуть еще маленькими, как бы их не берегли…

Тетя Эмма замолчала. Мы с бабушкой Мартой сидели, потрясенные странной и страшной историей. Первой заговорила баба Марта.

— Господи, ужас-то какой. Я даже представить себе не могла. И что? Правда у Вигантов дети часто умирают?

— Через одного, ну или почти через одного. Ты зайди в соседнем селе на кладбище, сразу все поймешь.

— Я видела, что там много деток, но я даже не думала…

А мне в голову пришла другая мысль.

— Как история Александра похожа на историю деда Аристарха…

— Тоже заметила? — тетка Эмма лукаво улыбнулась — твоя правда. Он когда в нашу красавицу влюбился, говорят, там вся семья не знала, что делать. То ли их разводить быстрее, то ли наоборот. Но Аристарх Анну просто обожал, невозможно было представить, чтоб он от нее отказался. Тогда семья решила, что может это и к лучшему, может сможет Аристарх повторить судьбу Александра, но с хорошим финалом и этим все исправит. А получилось еще хуже. Марта, так что тебе Аристарх сказал про этот долг?

— Сказал, что хочет долг закрыть.

— Как же он это делать собирается?

Я посмотрела на бабушку Марту, начинать рассказ о веселой ночи в компании деда Страха и бабушек, поющих по-немецки, без ее благословения мне не хотелось. Но баба Марта решила сама рассказать о моем ночном приключении.

— Тетя Эмма, нашу Марту насильно обручили с каким-то покойником из Вигантов.

— Это как же так?

Продолжать историю пришлось мне.

—  Меня втянули в какой-то странный обряд. Мою руку и руку мертвого молодого человека связали красной веревкой, я при этом была в бабушкином свадебном венке, а Илья — с бантом, как у женихов. А вокруг пели бабушки…

— Илья Вигант? — тетка Эмма всплеснула руками — так он совсем недавно умер. Бедный мальчик, такой молодой. Невесту оставил, говорят, в положении.

Бабушка Марта посмотрела на меня сурово.

— Марта, откуда ты знаешь, что это был Илья?

Молодец, Маша! Проболталась! Ну теперь уже все выкладывай.

— Он мне сам во сне сказал…

—  Значит, вот какой странный сон ты видела.

— Ба, Илья на нашей стороне, я думаю, что его не стоит бояться.

В разговор вступила и тетя Эмма.

— Да, Мартусь, я пару раз видела этого юношу. Он произвел на меня очень благоприятное впечатление. Жаль, что он так рано ушел.

— Так у Вигантов же это, вроде как, нормальное дело.

— Они детей хоронят, а не юношей. Понимаешь, Мартусь, они так заботятся о своих детках, так их пестуют, так внушают им заботу о здоровье, что те потом доживают до глубокой старости, если только не умирают совсем маленькими — бабушка Эмма замолчала на полминуты — был у нас раньше такой обряд, молодых, до срока умерших венчали… да всех венчали, кто не успел в браке побывать… но это было так, скорее родным успокоение, что у их ребенка все-таки была свадьба, хоть и такая. Но чтоб от этого кто-то всерьез оказался в браке, такого не было. И про красную веревку я не слышала. Что делать-то будете, девочки?

Мы с бабушкой переглянулись. Печальная история отношений Вигантов и Мунцев ясности в ситуацию не прибавила. Баба Марта потерла лоб в задумчивости.

— Тетя Эмма, я тебя попрошу, ты не рассказывай никому про приключение Марты. Кто знает, как эта история обернется.

— Не волнуйся, Мартусь. Я понимаю, что таким лучше особо ни с кем не делиться.

Дальнейшие разговоры были  уже на обычные бытовые темы: о здоровье, о родне, о моей жизни. Ушли мы от бабушки Эммы часа через полтора. До дома шли молча, баба Марта продолжала непроизвольно потирать лоб, а уже дома высказала то, что надумала.

— Надо тебе, Марта, в соседнее село ехать и с невестой этого Ильи поговорить. Может она что-нибудь интересное расскажет. Или успокоит, или наоборот, предостережет от чего.

— Я вот тоже думаю, что надо ехать в логово Вигантов. Но я еще хочу сегодня попробовать с самим Ильей поговорить, опять же, рассказать про проклятие.

— Как это ты так говорить с ним собираешься?

— Почему-то мне кажется, что сегодня я снова его во сне увижу. Он же теперь мне муж, как ни как.

Я пыталась шутить, но бабушке Марте было явно не до смеха. Она посмотрела на меня как-то виновато.

— Это я не досмотрела. Не надо было тебя на этот костер пускать… Что я скажу твоим родителям?

— Ба, ну ты что? В чем ты виновата? Я уже взрослая девушка, за мной не обязательно так уж следить. И кто бы мог предположить, что я попаду в подобное приключение. Я тебя очень прошу, не волнуйся из-за этой истории. Мне кажется, что все нормально разрешится. Да и что со мной может случиться из-за этого ритуала? Бедный Аристарх просто от старости начал так странно чудить, вот и все. Я тебя только попрошу очень, не надо маме с папой ничего рассказывать. А то они тоже начнут нервничать. Зачем их беспокоить лишний раз…

Бабушка Марта мотнула головой.

— Как это так, родители знать не будут? Это неправильно.

— Бааааааа, ну пожалуйста. Они и тебе и мне потом всю плешь проедят. А ради чего? Ради какой-то странной истории, у которой и последствий-то особых нет?

— Мы пока не знаем, какие у этой истории могут быть последствия.

— Ну, бааааааа! — я постаралась сделать самые невинные и жалостливые глаза.

— Ну хорошо, давай поступим так, если у этого приключения правда не будет последствий, тогда и незачем расстраивать ими твоих родителей. Но если последствия все-таки будут, то придется все рассказать.

— Спасибо, бабуленька!

Внутренне я вздохнула с облегчением. Слава Богу, мама с папой ничего не узнают. Просто в этой истории, некоторым образом, фигурировал Слава, и его участие можно было трактовать по-разному. А мне очень хотелось, чтоб его репутация была кристально чистой.

Кстати о Славе. А вот и СМС от него. Меня уже ждут за селом, чтоб прогуляться. Просто замечательно. Значит, сейчас мы погуляем, а вечером я лягу спать, в надежде, что опять увижусь с Ильей. На костре мне уже особо делать нечего. Со всеми старыми друзьями я уже пообщалась. Сейчас мне интереснее поговорить с моим мужем. Тьфу ты! Только бы не привыкнуть так  его называть.

Опять незнакомое кладбище, но теперь это уже белый день. Илья сидит на лавочке рядом с какой-то могилой. Мне показалось, что он меня даже ждет. Я подошла к нему, он поднялся и опять протянул мне руку. Я немного растерялась.

— Слушай, я, конечно, не жена тебе, но все-таки девушка. Не обучена я руки пожимать при встрече.

— Извини, никак не могу понять, как к тебе относиться.

— Как к боевому товарищу. Только без рукопожатий.

— Как скажешь… Ну что, ты выяснила, что такого сделали мои предки твоим?

— Ой, Илюш, тут такая история… — и я рассказала жуткую легенду про Эльзу Вигант и Марту Мунц. Илья слушал внимательно, иногда вздыхал и качал головой.

— Вот так, Илюх. Вот таких дел твоя далекая прапрапра…, короче, бабка, наделала. И я понимаю Марту, я бы тоже прокляла, если бы моих детей живьем закопали.

— Я бы тоже… — Илья вздохнул еще раз — это многое объясняет. То есть, и так было понятно, что история должна быть связана с детьми, а теперь стало понятно, почему малыши умирают через одного. И я, кажется, теперь знаю, для кого ты должна будешь родить ребеночка.

— Не буду я никого рожать! Но хотелось бы узнать, кто такое заказать мог.

— Твоя прапрапра… Марта.

— Как так? Что-то мне слабо верится, чтоб прапра…бабушка Марта обрекла на подобную экзекуцию свою внучку. Как бы ей не было плохо, но она же не на меня злая, а на твоих родных.

— Думаю, что она даже не в курсе, что мои родные задумали. Она просто потребовала родить ей ребенка, вот и все.

— Потребовала? Покойница?! У кого она потребовала ребенка?! Господи, у меня сейчас от всего этого мозги закипят…

Илюшка весело заулыбался.

— Аха! Уже застонала! А я в этом бардаке с детства. А последние пару месяцев — так вообще вплотную только этим и занимаюсь. Ведь меня прежде, чем сюда отправить, пару месяцев периодически в какую-то летаргию погружали. Типа, практически смерть, но можно проснуться. Я и спал и не спал вроде. Тетка с дедом, наверное, думали, что я в таком состоянии их не слышал, а я слышал и многое. Но хотелось бы еще больше… Неважно.  Ну что, полностью тебе историю рассказывать? Или самые интересные моменты?

— Давай уж полностью. Хочется понимать, во что я вляпалась.

Я присела рядом с Ильей на лавку и приготовилась к очередной страшной сказке.

— Ну, слушай. С тех пор, как наш род прокляли у нас действительно младенцы стали умирать через одного. Вот прям ровно! И если вдруг эта адская машина давала сбой — ситуацию разбирали всей семьей и особо дотошно.

— И часто сбоило?

— Не особо. Вот я, например, это сбой системы. Все в семье ожидали моей смерти. Я родился слабым, была моя очередь уходить, но я почему-то выжил. Когда мне исполнилось десять, по моему поводу собирали семейный совет, и тетка Грета сказала, что если я не умер, значит для какой-то особенной миссии нужен.

— Опять эта тетка Грета! Да кто она такая, в конце концов?

— О! Тетка Грета — это у нас в семье особый персонаж. Она — родная младшая сестра деда Аристарха. Помнишь его историю?

— Конечно!

— Вот. В свете того, что ты теперь знаешь, ты должна почувствовать в истории деда Страха подвох.

— Точно! У него должен был умереть только один ребенок!

— Именно! К смерти одного малыша Аристарх был готов, как раз очередь подошла. Поэтому, когда повитуха предсказала близнецов, он на седьмом небе от счастья был. В конце концов, по тем временам выжившая двойня — это большая редкость была, на такое никто и не рассчитывал. Но один малыш должен был остаться жить. И все-таки умерли оба. Несчастный Аристарх еще и поэтому головой двинулся, он этого не ожидал, малышка должна была выжить, а вот не получилось… А тетка Грета свою дочку родила через неделю после жены Аристарха, вроде как, девочке умереть положено, а она живет. Полгода проходит, год — жива девочка. Вот тут-то Аристарх и пошел к сестре разбираться. Дело в том, что тетка Грета в семье всегда чудной считалась. Когда ей пятнадцать лет было, ей на голову со стены старинный крест упал. После этого девушка сутки пробыла в забытьи, а когда пришла в себя, стала рассказывать про странные, очень четкие сны, которые она теперь видит. В них она общалась со своими бабушками, дедушками и прочими умершими родными, видела маленьких ангелов, которые были очень похожи на ушедших малышей. Семья отнеслась к ее рассказам скептически и за ней закрепилась слава, ну скажем так, немного стукнутой.

Аристарх всегда был мужчина крупный и не сильно сдержанный, он особо с сестрой не стал разговаривать, просто прижал ее своей лапой к стене и потребовал объяснений, а та с перепугу все и выложила. Рассказала она брату, что перед родами во сне увидела свою доченьку, будто ангела, но почему-то в сети. Грета подошла к своей дочке и сняла с нее сеть. И тогда голос сверху сказал ей, что так нельзя, что если она сняла сеть со своей дочки, то она должна надеть ее на другого маленького ангела. Ну, Грета и надела ее на первого ангелочка, который мимо пролетал. А тот ангелочек, сразу упал на землю и затих. Вот так, сама того не зная, тетка Грета поменяла судьбы своей дочери и дочери брата. Аристарх был в ярости, говорят, хотел даже Гретину девочку убить, но вовремя успокоился. Поплакал, попричитал, а потом взял с Греты слово, что она свой удивительный дар использует на то, чтоб избавить Вигантов от проклятия…

— Ничего себе запрос!

— Вот мы с тобой теперь жертвы этого запроса.

— Так, а прабабка Марта тут причем?

— Слышал я разговор тетки Греты и моей мамы, как раз перед тем, как меня стали в эту историю втягивать. Тетка Грета рассказывала, что не один год по снам Марту искала, только та не хотела с ней разговаривать, сбегала постоянно. Но тетка Грета все-таки как-то ее поймала и стала расспрашивать, мол, что Виганты сделать должны, чтоб Мунцы простили их и чтоб проклятие наконец-то перестало выкашивать детей. А Марта возьми и скажи: “Вы у меня сына отняли. Он безгрешным ушел в рай сразу, я с ним даже поговорить не могу. Забрали сына — возвращайте сына! Вот мое условие! Будет мне сын  — будет вам прощение!”.

— Господи, я почему-то всю жизнь думала, что немцы — очень сдержанные и холодные люди. А у вас тут просто африканские страсти и космические желания.

— Маша, в тихом омуте… а в данном случае, в сдержанном омуте водятся такие черти, ты себе даже представить не можешь. Но мы отвлеклись. Тетка Грета рассказала Аристарху про условие Марты, но его это не смутило. Как говорится, раз нужен сын, давай сына создавать. И вот они вдвоем потратили не один год, чтоб объездить всех ведьм и колдунов в округе и собрать всевозможные обряды, да и вообще любую информацию, которая помогла бы организовать такое чудо, как мертвый ребенок для мертвой женщины. И вот я здесь, а ты — моя жена…

— Слушай, Илюш, а ты не можешь найти эту самую Марту? Может поговорить с ней. Мне кажется, что если бы она узнала, что тут твоя родня творит, она бы нам помогла и остановила все это как-нибудь.

— Я отсюда никуда больше не могу выйти. Только это кладбище. Я пробовал, не получается. В этом и беда, так бы я давно сбежал. Но я здесь привязан, и тетка Грета уже заходила сюда, склонить на свою сторону пыталась.

— На какую сторону? Чтоб ты меня того… совершил супружеский долг?

— Да.

— Ох, спасибо тебе Илюш, что сопротивляешься. Я на тебя тогда накинулась… а ты молодец.

— Маш, ты меня не идеализируй. Я это делаю не только потому, что так поступать неправильно и не только потому, что тебя жалею. У меня же наверху невеста осталась… В общем, если мы с тобой протянем достаточно долго, мне тут обещали поддержку в одном деле. Только и от тебя помощь потребуется. Поможешь?

— Я надеюсь, ничего сверхъестественного делать не придется? Хотя, я на все готова, только бы выпутаться из этой истории.

— Да ничего такого. Тебе надо будет встретиться с ней и рассказать, что надо делать, чтоб я к ней вернулся.

— Вернулся? В смысле? В каком виде?

— Она беременна. Если все правильно организовать, то я смогу переродиться в нашем малыше…

Меня захлестнула волна умиления. Как здорово! Оказывается, можно вернуться к любимой девушке в теле собственного ребенка. Конечно, я им помогу!

— Илюш, все для вас сделаю, что смогу. Это так… так удивительно. А заодно утрем нос твоей тетке Грете. Что-то она мне не нравится заранее.

— Это ты с ней еще лично не знакома. Поверь мне, просто змея подколодная, не иначе.

Сходишь завтра к моей девушке? Ее Катя зовут. А я пока подумаю, что нам еще можно такого предпринять. Я тут целыми днями думаю, больше заняться особо нечем. Да еще с покойниками разговариваю.

— Интересные собеседники?

— Да так, про свою прошлую жизнь рассказывают. А еще удивляются, что я, вроде как, не совсем покойник и не совсем живой. Ладно, запоминай, что Катюше надо будет делать…

Катя жила в красивом каменном доме. Когда я пошла к воротам, навстречу мне из какого-то сарая вышла пожилая женщина в цветном переднике. Вряд ли она могла быть подругой Илюхи, поэтому я рискнула обратиться с вопросом:

— Добрый день. Могу я пообщаться с Катей?

Женщина взглянула на меня недоверчиво, но позвала.

— Катя! Тут к тебе пришли…

Из дома вышла девушка. Высокая, немного нескладная, с осунувшимся лицом. Поражали только ее глаза… большие, карие и удивительно добрые. Есть люди такого склада, ты с первого взгляда понимаешь, что их основное качество — безраздельная доброта. Вот Катя была такой, и хотелось называть ее именно Катюша, ей очень подходила такая форма имени. Катюша слабо улыбнулась, посмотрела на меня вопросительно:

— Вы ко мне?

— Да, Катя, здравствуйте. Меня зовут Маша, я бы хотела с вами поговорить.

— Говорите.

Я посмотрела в спину пожилой родственнице Катерины, которая копалась во дворе, и только тут поняла, что разговор предстоит крайне необычный. Не хотелось бы, чтоб кто-то его слышал.

— Понимаете… а мы можем поговорить наедине?

Катюша пожала плечами.

— Ну, пойдемте, присядем на лавочку.

Родственница проводила нас недобрым взглядом и крикнула вдогонку.

— Катя, я тут еще картошку прошлогоднюю поперебираю во дворе.

Катя грустно улыбнулась.

— Не волнуйся, мама, меня никто не обидит — и, поворачиваясь ко мне, добавила — Мама. Переживает за меня. Напугала я ее немного.

Я вспомнила, что Ильи нет на земле всего неделю. Да уж, сложный разговор мне предстоит. Мы присели на лавочку под кустами боярышника. Катя посмотрела на меня с интересом.

— Ну рассказывайте, зачем я вам понадобилась.

— Катюш, вы только не пугайтесь. У меня к вам известие от Ильи…

Лицо Кати сразу исказила боль, из глаз полились слезы.

— Зачем так? Это жестоко… Илюши больше нет. Вы не знали?

Так, Маша, соберись! Ты расстраиваешь беременную женщину!

— Катя, ну что вы? Я знаю, что Ильи больше нет, я даже знаю, почему его нет и кто к этому причастен. Илья говорил, что вы в курсе истории про Мунцев и Вигантов…

Катя удивленно закивала

— Да, конечно! Илюша рассказывал… так подождите, вы…

— Я Мунц.

Катя замерла и стала всматриваться в мое лицо.

— Так значит у Аристарха получилось… Да? И вы теперь жена Илюши. Красивая. Ну что ж, я надеюсь, что у вас все сложится…

Губы Кати опять дрогнули, по щеке поползла слезинка.

— Я просто его люблю… хоть он и умер…

— Катя, вы что? Вы что себе нафантазировали?! У меня любимый мужчина есть! Он мне предложение недавно сделал. А Илья там только про вас и думает, как к вам сюда вернуться. Он вас так любит. У него такое лицо было, когда он про вас рассказывал… Вы даже не сомневайтесь, вы для него единственная и неповторимая! Дед Страх нас насильно поженил. Ни я, ни Илюха своего согласия на это не давали. Мы вчера с ним всю ночь обсуждали, как из этой ситуации выйти, чтоб каждый со своим любимым человеком остался. Я для этого сюда и пришла.

Катя наконец-то успокоилась и улыбнулась. Ох, вот как надо улыбаться. Будто солнышко из-за туч вышло. Теперь я понимаю, почему Илюшка так ее любит.

— Илюша может ко мне вернуться? Но как?

— Если мы все правильно сделаем, то он сможет переродиться в вашем малыше.

— Господи! Я же думала об этом! Я так на это надеялась… Маша, вы возвращаете меня к жизни. Я все сделаю, только бы это получилось.

— Вот и прекрасно. Запоминайте, что конкретно вам надо будет делать.

— Маш, а может на ты? А то как-то странно слышать “вы” от своей ровесницы.

— Конечно, давай на ты. Вот смотри, вам с Ильей предложила помощь твоя покойная бабушка Ирина. Только ей тоже сил надо добавить, а то она может не справиться.

— Ох, бабушка Ира! Просто ангел! Ей всегда Илюша нравился. Что надо делать?

— Заходи к ней на могилу почаще и заноси ее любимую еду, цветы и свечи, лучше церковные. Когда будешь на могиле, проси помочь, а еще лучше проси знаков или чтоб она во сне к тебе приходила. Было бы здорово, если бы у вас наладился контакт, и ты смогла бы с ней общаться. И в храм ходи, молись за нее. Так потихоньку к ней силы и прибудут.

— У нас не принято на могилы еду носить. Не поймут люди, начнут приставать с вопросами.

— Надеюсь, твоя бабушка любила кушать не баранов целиком?

— Что ты? Она конфетки любила, сосалки, больше даже чем какой-нибудь шоколад. А еще очень любила яблоки со старой яблони. Говорила, что она сама это дерево посадила давным-давно.

— Ну? Если ты аккуратно положишь рядом с могилой яблочко, кто-то начнет вопросы задавать?

— Нет, наверное. Ты права, конфеты яблоки можно так положить, чтоб не привлекать внимания. Я поняла все.

Катя задумчиво потерла лоб.

— Слушай, а может прям сейчас к бабушке Ире сходим? Я просто волнуюсь, что сделаю что-нибудь не так и все испорчу.

— Катюш, ты думаешь, что я специалист по установлению контактов с покойными? Совсем нет. Но если хочешь, я схожу с тобой. Самой интересно.

Интересно мне не было, я вообще не любила кладбища, не любила покойников и все, что с этим связано. Но бросать в одиночестве девушку в положении, которая только-только похоронила любимого человека, совесть не позволяла. Если ей будет проще со мной пойти к бабушке на могилу, значит, буду ее сопровождать.

Всю дорогу к кладбищу Катя расспрашивала меня об Илье.

— Маш, а как ты думаешь, я могу с Илюшей так же во сне общаться, как ты?

— Не знаю, Катюш. Пока к нему только я приходила и ещё одна родственница. Я думаю, он бы и сам к тебе пришел, только почему-то с вашего кладбища выйти не может. Он пытался, не получается.

— А как он вообще там? Что делает?

— Думает, как выбраться оттуда быстрее, с покойниками местными общается. Выглядит бодро, острит много. А вообще он у тебя приятный, умный.

— Да — Катя гордо заулыбалась — Он такой. Самый- самый. Знаешь, как у нас с ним отношения начались? Он меня в школу отвел, в первый класс. Представляешь, у меня как-то так получилось, что бабуля в отъезде была, папа в отъезде, а маму опять ревматизм прихватил. Вот она по-соседски и попросила, чтоб Илюша меня отвел. Он взял меня за руку, и мы пошли. А по дороге Илюша на меня посмотрел очень серьезно и сказал, что если кто-нибудь будет меня обижать, чтоб я ему сказала, и он меня от всех защитит. Вот мы с ним с  тех пор так за ручку и ходим… — глаза Кати засветились радостью и вдруг будто погасли — ходили. Знаешь Маш, у нас же в деревне все знают, что Виганты — проклятая семья, связываться с ними боятся. А мне всегда было все равно, хоть родители и пытались на меня повлиять. Илюша мне рассказывал, что он должен был умереть маленьким, но почему-то остался жив. Я всегда считала, что это он для меня выжил, и он тоже так считал…

— Так что же вы это деду Аристарху-то не сказали?! Или этой тетке Грете?

— Мама Илюши говорила, а Аристарх ей ответил: “Он у тебя выжил, значит особенный. Значит у него больше шансов, что все получится”.

— Оригинально! “Ты должен был умереть, но остался жить, значит, давай мы тебя убьем!”

— Как-то так… На самом деле его оставили бы на земле, если бы он на весь этот кошмар согласился.

— В смысле, делать со мной ненормального ребенка?

— Дело же не только в ребенке. Чтоб такое чудо получилось, надо очень много условий соблюсти. Илья должен был согласиться жить с тобой в том мире, а главное, должен был согласиться на родовой брак и отказаться от обычного брака со мной. А он так не смог. Я ему говорила, что я готова быть с ним и без свадьбы, но он все равно отказался от этой сделки. Сказал: “Катюша, ты одна для меня жена, у меня другой жены быть не может. И девочку из Мунцов я не хочу подставлять. Она меня не выбирала, неправильно это.”

Вот так. Повезло мне все-таки с первым мужем. Хоть и мертвый, но какой честный оказался.

За разговорами мы дошли до ворот кладбища. Погост выглядел ровно так же, как в моих снах. Я даже узнала лавочку, на которой мы последний раз разговаривали с Илюхой. Катя сразу направилась в ее сторону. Странно, во сне холмик рядом с этой лавочкой был уже заросшим травой, а здесь свежий.  На земле лежали несколько букетов, и стояло небольшое фото Ильи. На фотографии он был бледным и серьезным.

Катюша присела на корточки рядом с могилой, погладила ладонью землю.

— Я очень скучаю. Но теперь мне уже не так страшно. Оказывается, есть надежда, что мы опять будем вместе. И я все для этого сделаю. Я очень тебя люблю…

Катя поднялась, вытерла слезу и улыбнулась мне.

— Пошли теперь к бабушке Ирине. Начнем операцию по перемещению Илюши в меня.

Какая улыбка! Вот бы мне научиться так улыбаться…

Посещение могилы бабы Иры прошло спокойно. Катя поставила рядом с памятником свечу и положила два яблока, поблагодарила бабушку за ее доброту, попросила о помощи и мы направились к выходу с кладбища.

У ворот нас поджидала пожилая неприятная женщина. Я даже не сразу поняла, что же в ней такого отвратительного, но она мне сразу не понравилась. Первое, что меня напрягло, она явно нас ждала. Сразу возникал вопрос “зачем?”. Когда мы подошли к воротам, и я смогла рассмотреть ее лицо, мне стало понятно, почему меня от этой дамы воротит. Недобрые и какие-то ледяные глаза, поджатый рот делали и так не самое симпатичное лицо женщины совсем неприятным. Как только она нас заметила, на ее лице сразу образовалась фальшивая улыбка.

— Катюша, здравствуй. А я вот иду, смотрю, ты опять с кладбища выходишь. Что ж ты себя не бережешь совсем. Нельзя в твоем положении столько нервничать.

Но Катя как будто не замечала очевидной лжи женщины и смотрела на нее даже с жалостью.

— Здравствуйте, Грета Яковлевна. Да я не волнуюсь совсем. Просто скучаю без Илюши, вот хожу навещать.

У меня не было сомнений, передо мной стояла та самая тетка Грета, которая в свое время и заварила эту кашу. Так вот ты какая… Да уж, если ее брата зовут дед Страх, то ее саму можно смело назвать бабушка Фальш или бабушка Злоба.

— Ты береги себя, Катенька. Если будешь плохо себя чувствовать, заходи ко мне, я тебе травок дам успокаивающих.

— Спасибо большое, Грета Яковлевна. Я зайду, если что.

Но на этом наш разговор не закончился. Тетка Грета фальшиво улыбнулась в мою сторону. При этом ее глаза смотрели на меня с узнаванием. Вот как, значит, ты меня еще и знаешь. Совсем хорошо.

— Катенька, а что это за девушка такая красивая с тобой? Что-то я у нас ее не встречала.

— Это моя подруга, Маша. Она из соседнего села.

Улыбка тетки Греты стала еще фальшивее.

— Машенька, ну вы приглядывайте за Катей. Она так переживает из-за смерти нашего Илюши. Вы уж не бросайте ее.

Я собрала весь свой темперамент в кулак. Вот уж во истину, подколодная змея. Спокойно, Маша! Не дай этой гадине тебя запугать или вывести из себя. Я улыбнулась тоже максимально фальшиво.

— Конечно, Грета Яковлевна. Я присмотрю за Катюшей.

На этом наша светская беседа закончилась, и мы разошлись по своим делам. Как только мы отошли на достаточное расстояние от Греты Яковлевны, я не выдержала и пошла на Катерину в атаку.

— Кать, ты вообще в курсе, что всю эту историю тетка Грета и начала? И что она, возможно, принимала участие в смерти Ильи?

— В курсе. А что?

— Просто ты так на нее смотрела… как будто даже сочувствовала.

— Маш, она боролась за жизнь своего ребенка и продолжает бороться. Кто знает, что деду Аристарху придет в голову. Я сама скоро матерью стану, я ее понимаю и не знаю, как бы я на ее месте поступила.

— А вот Илья точно знал, что так нельзя поступать! Что ему мешало согласиться помогать деду Страху и этой… ведьме? Ничего. А что? Жил бы тут с тобой, а там со мной. Сделал бы мне этого призрачного младенца, и все у него было бы супер! Но он же так не поступил потому, что понимал, не бывает счастья из чужого горя.

— Конечно, все так. Но ребенок — это тоже счастье. Илюша — мужчина, он должен быть твердым и принципиальным. А у женщин все не так однозначно. Не знаю, Маш. Не могу я на нее злиться и ненавидеть не могу. Я ее понимаю…

Господи, Катя — самый добрый человек, которого я встречала в своей жизни, это точно. И смысла спорить с ней нет. Просто мне такое недоступно.

К моменту моего возвращения в родное село я получила уже три СМС от Славы. Человек хотел меня увидеть и недоумевал, что я делаю в соседней деревне. Мы же договаривались сегодня встретиться. Я тоже хотела увидеться со Славочкой, я уже успела по нему соскучиться.

Слава сидел у дома на лавочке и ждал меня.

— Машуль, а куда ты пропала? Марта Генриховна сказала, что ты пошла в соседнее село, но не сказала зачем. Мы хотели погулять, я пришел за тобой…

И только тут я обратила внимание, который уже час. Я опоздала минут на двадцать, просто свинство с моей стороны.

— Извини, пожалуйста. Что-то я не рассчитала время, дай мне, буквально одну минуточку, и я буду готова.

— Я жду. У меня к тебе есть разговор…

— Опять серьезный?

— Да, очень.

Я выбежала из дома к Славе буквально через две минуты, полная радостных предчувствий. Ну, о чем еще он может со мной серьезно разговаривать? Конечно же, о свадьбе. И я была готова дать свое согласие. Меня уже не смущала скорость, с которой принималось это серьезное решение, я уже мечтала, какое платье себе куплю и куда мы поедем в свадебное путешествие, это было мне значительно интереснее, чем размышления о нашей будущей жизни.

Слава взял меня за руку, и мы пошли гулять. Минут пять шли молча, рядом, я ждала начала разговора, но Слава не торопился с объяснениями. И ровно в тот момент, когда у меня началась паника, и я попробовала себе представить, что будет, если сейчас Слава откажется от своего намерения, он, наконец, заговорил.

— Маш, я бы не хотел, чтоб ты думала, будто я давлю на тебя… я сам терпеть не могу, когда меня подгоняют, но я бы все-таки тебя попросил быстрее дать мне ответ на мое предложение.

О как! Мы куда-то торопимся?

— Что-то случилось? Почему вдруг мой ответ понадобился тебе срочно?

— Понимаешь, мое руководство предложило мне заняться прокачкой нашего филиала в Азербайджане… Ну, то есть, такая возможность уже давно обсуждалась, просто непонятно было, когда приступать. Надо туда поехать, подучить там ребят, показать, что и как работает. Сегодня утром мне позвонил шеф и сказал, что мой перевод назначен через месяц.

— Тебя навсегда туда ссылают что ли?

— Нет, но надолго. Год, возможно, два. Как дела пойдут. Я, конечно же, буду периодически приезжать в Россию… Но я подумал, если ты все-таки согласна… Короче, я бы хотел уехать в Баку с молодой женой.

Ох… месяц! Как быстро… Надо что-то решать. А что решать-то? Я уже все решила, я хочу замуж за этого человека! Слава остановился, взял мои ладони в свои и тихо спросил.

— Машуль, так ты выйдешь за меня замуж?

Разве я могла ответить что-то другое…

— ДА! Слава, я согласна! Я так счастлива… И я поеду с тобой куда угодно, хоть в Баку, хоть на край земли.

Моя душа пела, я была в абсолютном восторге от происходящего. И только где-то на самом дне сознания шевелились слова Илюхи о том, что надо потянуть время для того, чтоб ему переродиться. А еще где-то там же всплывал теплый взгляд огромных карих глаз и слова «Я сделаю все, только бы это получилось». Но я старалась не заглядывать на это дно. В конце концов, могу я хоть немного побыть счастливой! И, наверное, мне совсем не обязательно находиться в селе, чтоб помогать Илье и Кате. Мне очень хотелось так думать.

Кладбище, день, Илюха сидит на лавочке у своей могилы. На его лице очень серьезное сосредоточенное выражение, что-то мне это не нравится. Он даже не заметил моего появления.

— Здорово, муженек!

— О! А вот и ты. Привет, Маш. Какие новости?

— Хорошие. Ходила я к Катюше, говорила с ней. Она у тебя молодец, держится. Очень обрадовалась возможности твоего перерождения, будет активно помогать бабушке Ирине.

— Держится? – лицо Ильи погрустнело —  Бедная моя принцесса, и заступиться за нее теперь некому… Как я ее расстроил своей смертью.

— Да ладно. Ее мама очень даже следит, чтоб никто не волновал беременную девушку. А вообще, она у тебя особенная. Я таких добрых людей не встречала никогда. Где ты только такое чудо откопал?

— В соседнем дворе. Это судьба была. Катя вообще думает, что я выжил для нее, чтоб с ней быть. Я тоже так думаю…

— Кстати! Видела я твою тетку Грету. Ну и мерзость, я тебе скажу. Она нас с Катериной поджидала, когда мы с кладбища выходили. Как уж я ей в лицо не вцепилась, сама удивляюсь, а вот твоя Катюша говорит, что понимает ее.

— Так вот почему эта змея сюда приползала! Почуяла недоброе.

— В смысле? Она опять тут была?

— Вчера притопала вдруг, вся такая улыбчивая: «Илюша, ну как ты тут? Ты готов поработать на свой род?».

— А ты что?

— Послал ее! Сказал, что так работать на свой род, как она предлагает, я не собираюсь и не буду! Но тут такое дело…Она может мной управлять.

— Это как?

— Это вот так – Илья закатал рукав рубашки, и я увидела две тесьмы, обвивающие его запястье. Одна была ярко красной, а другая – темно-коричневая – вот так мои наручники выглядят. Красная, в принципе, у меня рвется, и у тебя, думаю, тоже. А вот коричневая…

— У меня? – я отогнула рукав свитера и увидела у себя на запястье такую же красную тесьму – так подожди, это та самая красная веревочка? То есть, мы можем сейчас просто порвать эти тесемки и все, мы свободны?

— Порвать-то мы их можем, я думаю, а вот что будет дальше, я точно не знаю, но то, что я уже видел, мне не понравилось. Я вчера решил смелый эксперимент поставить, после того, как тетка Грета ушла, попытался от этих веревок избавиться. Красная даже начала рваться, только сразу же рядом со мной открылась черная яма, а в ней такое, ты бы видела. Ад! Как на картинках рисуют. И меня туда потянуло. Я тут же красную веревку отпустил. А коричневая не рвется вообще.

— А что ж ты мне сразу об этом не рассказал?

— Да вот думал, как ты к этому отнесешься. Вполне возможно, что ты можешь снять с себя эту тесьму без всяких последствий. А вот что в результате будет со мной… Кажется мне, что ничего хорошего. Тебя не обрабатывали, как меня. Вряд ли тетка Грета имеет над тобой такую же власть. А я очень хочу вернуться к Кате.

— Но когда-то же эту тесьму можно будет снять?

— Она сама порвется, когда я уйду отсюда. Так бабушка Ирина сказала, что когда моя душа отсюда вырвется в другое тело, все веревки сами отвалятся.

После этих слов Илья пристально посмотрел мне в глаза, как будто пытался понять, согласна ли я ждать столько, сколько будет надо, чтоб его душа ушла на перерождение.

—  Илюх, не волнуйся, я ее не сниму. Ты ко мне отнесся честно, и я к тебе так же относиться буду. А уж, чтоб расстроить твою Катюшу – это вообще надо редкостной сволочью быть. На такое я точно не способна.

Илья улыбнулся.

— Я смотрю, тебе моя девушка понравилась. Приятно. Я очень надеюсь на тебя, Маш. Нам с тобой из этого кошмара только вместе выбраться получится. Поодиночке, боюсь, моя родня нас скушает. Но я не об этом хотел тебе рассказать. Вот. Тетка Грета может мной управлять с помощью этой ленты… как оказалось. Я когда на нее в этот раз ругаться начал, в какой-то вдруг момент замолчал. Хочу ей еще высказать что-нибудь грубое, а рот открыть не получается, будто заклеили. А эта ведьма стоит и улыбается мне гаденько так: «Не надо ругаться, Илюшенька. Все хорошо будет. Я тебе помогу все правильно сделать, раз ты сам не хочешь» и пропала, а у меня рот сразу отлип. Чувствую, это она проверяла какой-то способ мной управлять и у нее все получилось.

— Неприятно, конечно. И чем это нам может грозить?

— Маш, ты лучше присядь. Сейчас я тебе расскажу одну очень неприятную вещь. Короче, ты  — взрослая девочка, и уже в курсе, как детей делают. Вооот… в общем, ребенка, даже вот такого ненормально, тебе все-таки должны сделать. Я чисто случайно подслушал технику этой процедуры. К тебе должен прийти кто-то из Вигантов и того…

— Чего того?! – я даже не знала, гневаться мне или пугаться.

— Маша! Ты маленькая что ли? Не умею я про такое с малознакомыми девушками говорить!… А тетка Грета в это время должна будет меня как-то соединить с этим мужчиной. И в итоге должна будет получиться наша с тобой первая брачная ночь.

— Илюх, мистика мистикой, но это вообще-то подсудное дело. За это посадить могут. Или у вас тут нет такого понятия, как изнасилование? Или конкретно тетка Грета не в курсе, что это такое?

— Не знаю. Но я так понял, что тебя как-то выключат в это время, чтоб не мешала. И задача у тетки Греты будет только связать меня с реальным мужиком, который будет с тобой, а она может мной управлять и я не понимаю, как этому противостоять… Что делать-то будем?

— Вот ты спросил. Не знаю, что сказать тебе, Илюх. Но можешь своей родне передать, что я всех их пересажаю к чертям собачьим, если у меня только подозрение появится, что кто-то из них ко мне прикасался. Я простила им первую историю. В конце концов, привязать ниткой к покойнику – это потянет разве что на хулиганство. А вот вступить в интимную связь против воли – это серьезно, и это я уже никому не прощу.

— Маш, я тебя попрошу, сходи к своей бабушке Эмме еще раз. Спроси ее, может она посоветует какое-нибудь средство против тетки Греты.

— Бабушка Эмма у нас собирает семейные легенды и истории. Думаешь, она может знать и о таком?

— Да я еще в первый раз хотел посоветовать к ней сходить.  Я слышал, что тетка Грета ее побаивается. Думаю, что неспроста. Вообще поговаривают, что она будущее предсказывать может.

— Да ладно? Значит, у Мунцов своя ведьма есть?

— Вот и спроси у бабушки Эммы, ведьма она или нет. Кажется, ты начинаешь просыпаться.

— Мне тоже так кажется. Все, Илюх, задание поняла. За предупреждение спасибо. До встречи!

— До…

И тут я проснулась.

На этот раз к бабушке Эмме я отправилась одна и без гостинцев. Хозяйка дома сидела на террасе и читала газету, увидев меня, заулыбалась.

— Здравствуй, Марта. Так я и знала, что ты еще раз ко мне в гости придешь. Чаем угостить?

— Здравствуйте, бабушка Эмма. Спасибо, я только что позавтракала.

— Ну что ж, тогда давай поговорим. Что ты хочешь узнать на этот раз?

— Почему вас боится Грета Вигант?

Бабушка Эмма улыбнулась.

— Прям боится? И кто же тебе такое сказал?

— Илья.

— Ах, вот оно что. Грета Вигант боится за свою дочь и за своих внуков. Всю жизнь боится, поэтому боится всех вокруг.

— Хорошо, я спрошу по-другому. Бабушка Эмма, вы ведьма?

— Скорее наоборот. Знаешь, Мартусь, я стольких людей схоронила за свою жизнь. Мужа, родителей, родных, друзей, племянников. Я же самая старшая сейчас в нашем роду. И за всех я молилась, и всегда задавала один вопрос Господу: «Почему Ты забираешь этих людей, а не меня? Я никому тут не нужна, а эти люди нужны, почему же я живу, а их Ты уже забрал?» и очень хотела услышать ответ.

— И как? Получилось?

— Кажется да. Кажется, я научилась слышать Господа, понимать Его промысел, поэтому слава такая за мной закрепилась, что я чуть ли не ясновидящая. А я просто слышу и понимаю то, что большинство людей слышать не хотят.

— А тетка Грета?

— Она приходила ко мне пару раз. Сначала осторожно выспрашивала про отношения наших семей. А потом уже пришла и в лоб спросила, не знаю ли я, что Виганты могут сделать, чтоб проклятие ушло из рода. Вот я ей и ответила, что единственное, что могут сделать Виганты – это молится за свой род, за Марту Мунц, дела добрые делать и просить у Господа прощения каждый день.

— И что? Тетка Грета вам поверила?

— Какое там. Глазки потупила, поблагодарила и на выход собралась. Я ей говорю: «Грета, тебя даже по голове ударило крестом! Неужели ты не слышишь, что говорит тебе Господь?». А она только: «Спасибо, спасибо» и ушла.

— Грета – ведьма?

— Да не то чтоб совсем. Ей Господь дар дал, чтоб она все исправила, а она его тратит на зло. Бегает, собирает какие-то черные обряды, у ведьм местных всяким непотребствам учится. Это ее выбор.

— Бабушка Эмма, а как от нее защититься?

— Она угрожала тебе? – лицо бабы Эммы стало суровым.

— Мне – нет, а вот Ильей она манипулирует спокойно.

— Ах, вот кому помощь нужна. А там, где сейчас Илюша, есть костел?

— Нет. Он сейчас на кладбище, на котором похоронен.

— Тогда пусть держится крестов. Я знаю, что у нас не так часто подобные надгробия встретишь, но они есть. Вот пусть держится их. Крест, он от любой магии в помощь. И молитвы пусть читает, если знает, конечно.

—  Вот так просто. Спасибо огромное за совет. Я обязательно передам все Илюхе.

Прабабушка Эмма вдруг посмотрела на меня как-то очень грустно.

— Мартусичка, ты такая красивая получилась, такая ладная. Ты не сомневайся, будут у тебя женихи, сколько захочешь. Не переживай из-за этого…

Фраза была настолько неожиданная, что я даже растерялась, не понимая, что отвечать на такое внезапное откровение. Но откуда бабушка Эмма знает о моих проблемах в личной жизни? Или она намекает на Славу? А баба Эмма продолжала.

— Главное в жизнь – это любовь. Без любви нет смысла ни в семье, ни в детях. Бог есть любовь. Помни это, девочка.

Взгляд бабы Эммы становился все грустнее. А я, наконец, собралась с мыслями, и решила, что ничего не буду отвечать на эти странные слова. Зачем? Мало ли что может показаться пожилой женщине. Это у них тут в восемнадцать лет уже замуж выскакивают, вот она и решила, что раз я в двадцать шесть без мужа, то переживаю из-за этого сильно. Нет, ну я, конечно, переживаю, но не настолько, чтоб делиться этим с малознакомой родственницей. И потом, скоро я уже буду замужем. И своего будущего мужа я очень люблю. Вот.

— Спасибо огромное, бабушка Эмма, за советы. Вы очень помогли мне и Илье.

С этими словами я вышла из дома бабы Эммы и заспешила домой к себе. Почему-то мне очень хотелось как можно быстрее поделиться полученным советом с Илюхой.

Я зашла в свою комнату и села на кровать. Сна ни в одном глазу, а мне почему-то настойчиво хотелось встретиться с Ильей прямо сейчас. К тому же, я не была уверена, попаду ли я в дневном сне на кладбище, но попробовать стоило. Механически я взяла со стола чашку с компотом и отхлебнула из нее. От жидкости пахнуло какой-то травой. Интересно, что бабушка туда добавляет? Компот немного горчил.

И в этот момент я провалилась в сон, даже не сразу поняв, что уснула.

Кладбище. У могилы стоит Илюха и удивленно смотрит на меня.

— Ты что тут делаешь?

— Илюш, я узнала у бабы Эммы, чем можно защититься от чар Греты. Крестами! Тут же есть памятники в виде крестов? А еще молитвой, если ты знаешь молитвы.

Илья смотрел на меня с недоумением.

— Маш, с тобой все в порядке? Такое ощущение, что ты пьяная.

Если честно, у меня самой было такое ощущение, все плыло перед глазами и мне стоило больших усилий разговаривать с Ильей. И тут началось…

Непонятно откуда, появилась тетка Грета. Мерзко улыбаясь, она протянула руку в сторону меня и проговорила:

— Ну что, Илюша, хорошую девочку я тебе нашла? Тебе понравится…

И в ее руках появилась такая же коричневая тесьма, как на Илюхином запястье.

Несчастный Илья только и успел закричать:

— Маша! Просыпайся! Просыпайся скорее!

И рванул куда-то по кладбищу. Легко сказать «просыпайся», как это сделать-то? И тут до меня донесся грохот, который и вернулся меня в явь. С трудом разлепив глаза, я увидела перед собой незнакомого молодого парня с абсолютно остекленевшим взглядом. Парень стоял и улыбался, как идиот, но попыток приблизиться ко мне не предпринимал. А на полу лежал стул, который, опрокидываясь, меня и разбудил. Господи! Что делать дальше? Затуманенным мозгом я оценила паренька. Совсем молодой, невысокий, но подкаченный. С таким будет непросто справиться… Надо звать людей! Но меня опять унесло в сон.

На кладбище прямо передо мной стоял Илья с такими же стеклянными глазами, как молодой парень в моей комнате, и как только я появилась, он решительно протянул ко мне руку. Черт! Только этого не хватало! Я закричала, что есть мочи.

— Илюха, просыпайся! Сопротивляйся!!! Илюха!!!

Но Илья меня не слышал, он сжал мое плечо и стал пытаться повалить меня на землю. Ну нет, так просто я не сдамся… Тут в моей голове всплыл голос бабушки Эммы: «Крест, он от любой магии в помощь», и я стала неистово крестить Илью. Стальная хватка ослабла, Илюха затряс головой, будто пытаясь проснуться, а я собрала в кулак последние силы и потащила его в сторону памятника в виде креста. Но обрадовалась я рано, на моем пути встала тетка Грете.

— Ну что же ты, девочка? Не надо бабушке Грете мешать…

Ее рука с коричневой тесьмой опять потянулась ко мне.

— Только тронь! Только попробуй!

Я занесла руку, чтоб перекрестить тетку Грету и увидела, как Илья кинулся в сторону каменного креста и достиг его. Взгляд Илюхи стал осмысленным, он двумя руками вцепился в памятник и залихватски подмигнул тетке Грете:

— Ну что, бабуля дорогая, поговорим. Как тебе мой новый талисман? Не хочешь с ним познакомиться?

Взгляд тетки Греты метал молнии.

— Ничего, Илюша, не радуйся раньше времени. Может моей власти на тебя еще и хватит…

С этими словами она пошла в сторону Ильи, а он посмотрел на меня уже совсем бодро и закричал:

— Просыпайся, Маш. Разбирайся там с моим заменителем. Без него у этих тоже ничего не выйдет.

Я попыталась сосредоточиться, но проснуться не получалось. Тогда я просто, что есть мочи, стала лупить себя по лицу ладонями, и это подействовало. С трудом разлепив глаза в очередной раз, я увидела над собой все того же парня с тем же неодушевленным выражением лица, только теперь он стоял совсем рядом с моей кроватью. Ну, Маша, твой выход. Я приподнялась на постели и заорала во все горло:

— Помогите!!! Кто-нибудь!!!! Помогите!!!!

Молодой человек не отреагировал на мой крик вообще, хотя стоял от меня очень близко.

Первой ко мне на помощь прибежала бабушка Марта и замерла на пороге, увидев незваного гостя. И этой минуты замешательства как раз хватило Ване и его отцу, чтоб через окно ворваться в мою комнату. Иван даже не стал размышлять над происходящим, просто ударил в лицо неизвестного парня. А когда тот упал на пол, еще пару раз пнул его для профилактики, а потом посмотрел на меня:

— Ты в порядке?

Но в этот момент рядом со мной уже оказалась бабушка.

— Марта, что случилось? Тебя обидели? Кто это такой?

— Ба, я не знаю, кто это. Я легла книжку почитать и задремала, открываю глаза, а он надо мной стоит.

Баба Марта оглядела безмолвного юношу:

— Молодой человек! Кто вы такой?

Но парень молчал и смотрел в стену. Тогда над незваным гостем склонился отец Вани, по профессии врач, осмотрел его и констатировал.

— Да у него радужки не видать, один зрачок. Парень глубоко под кайфом. Он нас не видит, не слышит и не понимает. Вань, ты его знаешь?  Что-то у него лицо незнакомое.

— Не, пап, первый раз вижу.

Все посмотрели на меня.

— Нееее, я тоже понятия не имею, кто это.

Бабушка покачала головой.

— Господи, вот и до нас эта зараза дошла. И куда теперь его девать?

Иван переглянулся с отцом, они подняли молодого человека за руки.

— Не переживайте, Марта Генриховна, мы его себе заберем. Пусть у нас в подполе полежит. А там, глядишь, и семья его отыщется. На бомжа он не похож, значит, кто-то его будет искать.

С этими словами мужчины подняли нашего незваного гостя и вынесли из дома прочь. Бабушка Марта обреченно села на мою кровать.

— Марта, возвращайся домой. Я за тебя боюсь. Не кончится эта история добром, а я грех на душу брать не хочу.

Я попыталась возразить бабуле, но она не дала мне даже рта раскрыть.

— Только не рассказывай мне, что ты не знаешь, откуда взялся этот парень. Опять какие-то штуки Вигантов, так ведь?

Я села рядом с бабушкой. Все бы ничего, только я не была уверена, что готова уехать домой. Проблема была и в Славе, и в Илье. Это понятно, что Слава скоро вернется в город, так же, как и я, но когда? Ответа на этот вопрос у меня не было, а заканчивать наш романтический отпуск раньше времени не хотелось. В городе у нас уже не получится беззаботно гулять по полям или сидеть под яблонями. Там будут заботы, там будет все по- другому. Что же касается Ильи, я вообще не понимала, что делать дальше. Я должна присутствовать в  деревне, чтоб ему помогать? Или я могу вернуться в город, но мы все равно будем встречаться во сне, и будем ждать, когда он сможет переродиться? И сколько этого ждать? А что будет, если я все-таки выйду замуж за Славу, пока буду женой Ильи? Сплошные вопросы… Надо ждать ночи, чтоб опять встретиться с Илюхой и разобраться наконец, что я могу делать, а что не могу. А бабулю надо успокоить, на ней, бедненькой, лица нет.

— Ба, я точно не знаю, кто это был. Но очень сильно подозреваю, что Вигант. Не переживай ты так. Может, мы обе не правы. Может это, правда, наркоман какой-нибудь заезжий.

— Наркоман… а почему он именно к тебе в комнату залез?

— Кто же знает? Может ему показалось, что тут ворота в рай. Ба, поверь мне, под наркотой и не такое показаться может.

— А ты откуда знаешь? – бабушкины брови сошлись грозной дугой.

— Ба, ты что? Я ни-ни! Даже не пробовала. Просто рассказывали. Честно!

— Все равно, кто бы это ни был, уезжать тебе надо. Ты здесь пять дней, а уже столько событий, и большинство из них нехорошие. Не будем Бога гневить. Завтра же съездим в город и поменяем твой билет.

Я не стала спорить с бабушкой. Все равно я еще не понимаю, сколько времени и для чего мне надо. Ждем вечера. Вечером обещал зайти Слава, вечером можно опять лечь спать. Интересно, как там Илья? Отстала от него эта карга?

Вечер принес разные новости. Нашлись близкие неизвестного парня. Ну, то есть, как нашлись, их нашли. По словам Вани, где-то через пару часов молодой человек стал стучаться и проситься на волю из подпола. Когда его выпустили, он начал оглядывать окружающих совершенно изумленными глазами, и первое что он спросил: «Где я?». Отец Ивана осмотрел парня, велел сделать ему горячего сладкого чая и начал допрос. Юноша представился Романом Резниковым. По его словам, два дня назад он первый раз в жизни приехал в гости к своей бабушке, Грете Яковлевне Вигант (О как! А тетка Грета, оказывается, отослала любимую дочь с внуками подальше от неспокойного дяди). Проснувшись сегодня не особо рано, Роман своей бабушки не застал, но нашел на столе заботливо приготовленный завтрак из компота и каких-то вкусных булочек. Булочки и компот Роман употребил, и все, и дальше очнулся в подполе наших соседей. Что происходило в промежуток времени между завтраком и подполом, Роман не помнит. Наркотики никогда в жизни не употреблял.

— А как я у вас оказался?

После этих слов Иван взял парня за руку и привел к нам в дом. Роман оглядел меня совершенно непонимающим взглядом. Естественно, я рассказала ему урезанную версию событий: просыпаюсь, стоит юноша со стеклянными глазами, испугалась, закричала. Стоящая рядом со мной во время этого рассказа бабушка хмурилась, но молчала. На несчастного Романа было больно смотреть. Он долго извинялся передо мной, клялся, что не имел в виду ничего неприличного, вообще не понимает, как оказался в незнакомом доме, в соседней деревне. Поток извинений Романа прервали его родные в лице тетки Греты и каких-то двух мужчин внушительного размера. Тетка Грета только что по полу не застелилась, упершись в жесткий взгляд бабы Марты. “Ах, простите! Ах, эти городские! Чего только не учудят Ах, спасибо Ваниному папе, что позвонил, а то и не знали бы, где пропажу искать”. В мою сторону она даже не смотрела, будто меня тут не было, будто это не ко мне в комнату влез ее внучок. Я молчала. Главное, что все хорошо закончилось, а дальше пусть тетка Грета куражится, как хочет. Мы с Илюхой ей показали, что тоже кое-чего стоим, пусть утрется. Тем временем, бабушке Марте надоело слушать поток объяснений и извинений.

— Вот что я скажу тебе, Грета, ты следи за своими гостями. В следующих раз ты их не отсюда забирать будешь, а из околодка. Ваша семья только тем и занимается, что мою внучку пугает. В детстве брат твой ее перепугал, теперь внук. Держитесь от нее подальше, ее есть, кому защитить, не сомневайтесь.

При этих словах Ваня, стоящий рядом со мной, распрямил плечи и сделал полшага вперед, как бы подтверждая слова бабушки. И вот тут тетка Грета первый раз за все это время взглянула на меня. Сказать, что в ее взгляде горела ненависть, это не сказать ничего. Я непроизвольно сжала Ванину ладонь. Да, не спустят мне сегодняшний проигрыш просто так…

— Ну что ты, Марта, твою внучку просто так и не напугаешь. Смелая такая выросла. Другая бы в обморок бухнулась от страха и слова бы не смогла сказать, а твоя сразу позвала на помощь и сейчас, вон, спокойная стоит, будто бы и не было ничего.

Губы тетки Греты были растянуты в привычной фальшивой улыбке, но в глазах было столько злобы, что даже ее внук Роман посмотрел на свою бабушку с удивлением. А для Марты Генриховны этот взгляд стал сигналом к атаке.

— Моя внучка – храбрая девочка. Но это не повод ее храбрость проверять. В роду Мунцов трусов никогда не было. Мы всегда были смелыми и прямыми людьми, как и подобает настоящим немцам. Чего не скажешь о вашей семье, Грета. Уходите и не приходите больше никогда, вам здесь не рады. Хватит нам твоего безумного брата. Прочих Вигантов мы терпеть не готовы.

Сказано это было самым ледяным и официальным тоном, на который только была способна бабушка Марта. Тетка Грета еще раз одарила меня ненавидящим взглядом и молча вышла из комнаты, за ней последовали двое сопровождавших ее мужчин. Последним выходил несчастный Роман, который продолжал одними губами повторять слово «Извините». Бедный парень, знал бы он, кто стал причиной его ненормального состояния…

Вечером мы гуляли со Славой. Бабушка с трудом отпустила меня на эту встречу, пришлось рассказать ей, что у нас отношения и, кажется, все очень серьезно. Первый же вопрос, который я задала при встрече, был:

— А когда ты планируешь отсюда уезжать?

— Еще дня три побуду и поеду. Мне собираться надо, документы оформлять. А почему мне? Нам! Машуль, мы же вместе поедем назад?

И тут я поняла, что месяц – это очень мало, а за это время надо очень много успеть. У меня еще даже родители не в курсе, что я замуж выхожу, тем более я еще никому не рассказывала, что возможно уеду надолго жить в Баку. Так же надо что-то решать с работой. А красивой свадьбы, наверное, не получится, времени мало на подготовку… Но мне было на все это, по большому счету, наплевать. Главное, что я выхожу замуж за любимого человека. Я даже сама не поняла, с какого момента стала думать про Славу, как про любимого мужчину. Я была уверена в своем чувстве, в том, что встретила того самого, единственного и что буду счастлива с ним до конца своих дней. Но это означало, что у меня осталось всего три дня в деревне. А как же Илья?…

Кладбище. День. Илюха сидит уже у другой могилы, где-то дальше и вроде с кем-то разговаривает. Меня он даже не заметил.

-Эй, муж! Иди сюда, жена твоя пришла!

Я была в прекрасном настроении, и только под ложечкой предательски сосало ощущение тревоги. Илья наконец-то увидел меня, приветливо замахал рукой и пошел в мою сторону.

— О! Супруга! Привет. Ну ты как? Смотрю, улыбаешься. Отбилась от моего заменителя?

— Отбилась. Представляешь, твоя сумасшедшая тетка внука своего родного не пожалела, на дело это пристроила. На него смотреть было жаль, как он раскаивался в содеянном и ничего не понимал.

— А внук-то откуда тут взялся? Она же всех своих еще очень много лет назад в город отправила, от Аристарха подальше, и сюда их никогда не звала, сама к ним в гости ездила.

— Ничего тебе не могу доложить по этому поводу. Парень сказал, что приехал к бабушке два дня назад в первый раз. Неплохой, кстати, парень, по-моему. Явно не в курсе наших разборок. А ты-то как тут? Прогнал Грету?

— Сама ушла. Я как в крест вцепился, так она ко мне и приближаться не стала. Уговаривала, угрожала, но издалека. Тогда я стал «Патер ностер» вспоминать вслух. Тут она развернулась и ушла. Спасибо тебе огромное, Маш, за совет от бабушки Эммы. Если бы не ее советы, уже состоялась бы наша брачная ночь.

— Сплюнь и постучи! Не надо нам таких ночей.

Илюха улыбнулся и подмигнул мне.

— Точно не надо? А то, гляди. Потом попросишь, а уже поздно будет, младенцы этим не занимаются. И еще неизвестно, в детё какого пола я попаду.

— Очень смешно. Вот расскажу Катюше про твои шуточки.

— Да ладно, это у меня просто настроение хорошее. Получается, нам дальше только ждать и все. Если мы первую атаку отбили, то и следующие отбить должны. Вряд ли Грета что-то еще придумать сможет. Все у нас хорошо, Маш, вот я и радуюсь.

— Илюх, как раз хотела тебя спросить, а сколько ждать твоего перерождения? Ну, хоть примерно.

— Месяца три, сейчас уже два, наверное. Бабушка Ирина так сказала, ей виднее.

Плохо…

— Илюш, а если я отсюда уеду? Ну, в смысле, из деревни? Это же не повлияет на нашу связь? Все нормально будет?

Илюха развел руками.

— Ох, а об этом я как-то не подумал. Наверное, не повлияет. Какая разница, в конце концов, где ты будешь физически находиться, тут или в городе, сны-то везде одинаковы. Наверное, так даже лучше будет. Если ты уедешь из деревни, Грета уже не сможет к тебе никого прислать для плохого дела.

— Ты уверен?

— Маш, а если бы мы реально были женаты? Даже если бы мы были далеко друг от друга, все равно оставались бы супругами. 99 процентов, что ты можешь возвращаться спокойно домой, чем скорее, тем лучше. И на наше общение от этого не пострадает.

Супер!

— Илюш, а я вот еще хотела спросить. Я точно-точно должна с тобой разойтись, прежде чем снова замуж выходить.

— Да. И тут проблемы могут начаться уже не у тебя, а у твоего жениха. Так Грета с Аристархом наколдовали. Любой, кто попробуем занять мое место, окажется под ударом, вплоть до смертельного исхода. Мои родственнички, конечно, могли и обмануть меня, но я бы на твоем месте не рисковал. Это очень похоже на правду.

Кошмар. Ну ладно, придумаем что-нибудь. В конце концов, я могу уехать в Баку и в статусе невесты. Так даже лучше. Зато будет время на подготовку свадьбы. Илюха посмотрел на меня, хитро прищурившись:

— Что? Не терпится счастливчику занять место рядом с тобой?

— Не терпится – я почувствовала, что краснею – да ладно, подождет чуть-чуть. Не волнуйся, Илюх. И да, я через три дня уеду в город, увозит меня счастливчик.

— Эх, Маша, я тебе, прям завидую. Покажешь как-нибудь жениха?

— Если будет возможность, конечно покажу. Как же мужу да жениха не показать.

И мы с Илюшкой дружно рассмеялись.

Я проснулась счастливой. Вроде все налаживалось. Осталось только успокоить бабушку, представить ей Славу уже как жениха и собираться назад, домой, в свою новую счастливую жизнь. Слава сказал, что завтра мы вдвоем съездим в город и обменяем наши билеты, чтоб можно было вернуться домой вместе. Все хорошо! Еще три дня, и я буду дома, и у меня начнутся совсем другие заботы.

Собравшись с духом, я вышла из своей комнаты и пошла искать бабушку, чтоб рассказать ей о нас со Славой. Но бабы Марты в избе не было. Я вышла на терраску и замерла в изумлении: за столом сидела тетка Грета собственной персоной и нагло, по-хозяйски смотрела на меня. Я даже глаза протерла, надеясь, что ужасный мираж исчезнет, настолько неправдоподобно было появление этой женщины здесь и сейчас. Но тетка Грета не исчезала.

— Не три глаза, Машенька, я настоящая.

На лице Греты заиграла ее фирменная фальшивая улыбка. Точно, она! Больше так мерзко никто улыбаться не может.

— Как вы посмели сюда прийти? Вам вчера бабушка неясно сказала, что вам не рады не то, что в этом доме, даже в этой деревне.

— Это я сама разберусь, куда мне ходить, тут мне ничьи советы не нужны. Ты завтра за билетами собралась, я слышала? Жених лично отвезет?

Я остолбенела. Но как?! Еще никто кроме нас двоих со Славой не знает! Что происходит?!

А тетка Грета продолжала меня удивлять.

— Не удивляйся, девочка. Я очень много знаю, больше, чем ты думаешь. Пришла и тебе кое на что глаза открыть. Например, хочу тебе посоветовать не уезжать отсюда далеко, все равно вернешься… к мужу.

При этих словах улыбка тетки Греты превратилась из фальшивой в хозяйскую. Мне стало нехорошо, мои внутренние страхи и тревоги подняли голову, но я быстро сама себя одернула: «Маша! Ты же знаешь, что это та еще змеюка. Не дай ей себя запугать!».

— Если вы про Илью говорите, то мы уже все выяснили. Он любит Катю, я люблю… Славу. Мне не зачем будет к нему возвращаться. Вы просто беситесь оттого, что у вас ничего не вышло, вот и говорите гадости. Уходите!

— А почему ты решила, что у меня ничего не вышло? Не вышло быстро, выйдет медленно. Просто надо немного подождать.

— И чего вы собрались ждать?

— Пока ваша связь с Илюшей окрепнет. Ты же не поинтересовалась у него, что это такое – родовой брак. А это штука не такая простая, как кажется. Чем дольше вы связаны с Ильей, тем крепче ваша связь, тем сложнее ее разорвать. Задурил он тебе голову рассказами про их с Катериной ребеночка, про свое перерождение, бабушка там какая-то будет им помогать. Только с чего вы взяли, что через два месяца сможете разорвать ваш брак? Скажу больше, с чего вы взяли, что через два месяца вы этот брак разрывать захотите? Ты в себя загляни, вы неделю только женаты, а как твое отношение к Илье уже поменялось.

Неееет, не так все просто, как вам хотелось бы. Не зря я столько лет потратила, собирая заговоры и магические формулы, ох, не зря.

Лицо тетки Греты становилось все наглее, а я просто отказывалась верить своим ушам. Эта мерзкая старуха все знает! ВСЕ! Про меня и Славу, про планы Ильи, про Катиного ребенка. И, наверное, она права, мое отношение к Илюхе поменялось. Но как?! Откуда?! Версию о том, что это мог ей рассказать Илья, я даже не рассматривала, это не в его интересах. Я ей тоже ничего не говорила. Приходилось признавать очевидное – тетка Грета реальная ведьма, и знает и умеет она значительно больше, чем нам с Илюхой хотелось думать. Но тогда получается, что сейчас она тоже говорит мне правду?… И что? И я не выйду замуж за Славу?!!!… В моей голове начиналась паника. Я совсем не хотела до конца своих дней быть женой мертвеца и рожать от него ребенка.

— И зачем вы мне сейчас все это рассказываете?

— А чтоб место свое знала. Ты же себе уже вообразила, что победила. Твоя бабка вчера меня выгнала отсюда только потому, что рядом были зятья мои двоюродные и внук. Им не надо знать про наши дела. А ты помни, что может такой власти, как над Ильей у меня над тобою и нет, но ты тоже у меня вот здесь… — при этих словах тетка Грета сжала свою ладонь в кулак – никуда от меня не денешься. И прабабка твоя никуда не денется, примет твоего ребенка, своей-то крови не откажет. Будет по ее слову, как она хотела, а наш кошмар закончится. И доченька моя, наконец, домой вернется…

Последнюю фразу Грета произнесла почти шепотом, но я ее уже не слушала. Конечный кусок пазла встал на свое место. Все это время я не понимала, почему в качестве матери призрачного ребенка решили привлечь меня. В конце концов, Виганты и так уже достаточно насолили Мунцам, зачем же теперь втягивать в свои темные дела женщину из рода, с которым ты хочешь наладить отношения? А все оказалось просто, тетка Грета так подстраховалась на случай, если моя прапрапрабабка Марта решит поменять условия отмены проклятья. Опять тетка Грета говорит правду, но эта правда резала меня, как острый раскаленный нож. Все рушилось, все наши с Илюхой красивые мечты и планы. Похоже, нас обыгрывали. Мой мозг пытался схватиться за любую соломинку.

— Ты врешь! Я могу в любой момент порвать эту чертову веревку и нашему браку с Илюхой конец! И все! Я свободна!

— А я то думала, что ты добрая девушка, Маша – взгляд Греты стал насмешливым – не отправишь мальчика в ад. Мунцы, они же другие, не такие, как Виганты, правда, Маша. Они могут и счастье свое отдать за чужое счастье.

— Как?… отдать свое счастье?… за чужое?… – от ужаса и паники я почти задыхалась.

— От всей души – тетка Грета уже откровенно издевалась надо мной – Ведь если я говорю правду, то Илюша свою Катюшу скоро забудет и переключится на тебя. У вас, конечно, получиться семья, только не здесь. И ребенок будет, но не здесь. А если я тебе вру, то Илюша-то переродится, а ты все равно замуж не сможешь выйти. Он тебе сказку красивую рассказал, что нитка сама отвалится. А вдруг не отвалится? Что тогда? У Илюши все хорошо, а у Маши не очень.

Господи! Она опять права! А вдруг?! Что я буду тогда делать?! Что?!!! У Илюхи свой интерес, он хочет соединиться со своей девушкой, с чего я решила, что он до конца откровенен? Да и много ли он знает о происходящем?… А эта ведьма знает, очень много знает. В пылающем сознании всплыли огромные карие глаза. «Я сделаю для этого все». Но воспоминание только подлило масло в огонь. Она сделает, а я? Что я готова сделать ради своего счастья? Все!!! И я больше не собираюсь ждать, не собираюсь рисковать. Я встретила мужчину своей жизни, я хочу за него замуж! И я тоже сделаю для этого все…

Плюнув на присутствие тетки Греты, я бросилась в свою комнату, спешно оделась и выбежала вон из дома. В след мне понеслось только насмешливое:

— Не споткнись, Машенька. Поранишь лицо, жених любить не будет.

Но мне уже было все равно, я бежала к аптечной лавке. Грузовичок с зеленым крестом регулярно приезжал в село продавать лекарства, и сегодня я надеялась найти его на прежнем месте. Моя надежда оправдалась, автолавка стояла, где обычно. Я перешла с бега на шаг, чтоб не выглядеть запыхавшейся. Из окошка на меня приветливо взглянула девушка и отложила книгу.

— Добрый день.

— Добрый день, девушка. Вы мне не поможете? Нужно снотворное, сильное.

— Снотворное? У вас проблемы со сном?

— Не у меня, у моей бабушки.

— У бабушек такое бывает… Рецепта, конечно же, нет?

— Нет, к сожалению. Вы же знаете, какие тут бабушки. У нее огород, куры и прочие дела, ей не до врачей. А сама уже третью ночь не спит. Я ее спрашиваю, часто у нее бессонница бывает, а она отвечает, что уже старенькая и ей не спать положено. Она же таблетками так и не обзаведется, я точно знаю. Вот, хотела сама ей купить, пока гощу.

Я делала самое заботливое лицо, на которое только была способна. Девушка в окошке сдалась и протянула мне коробочку со снотворным.

— Держите. Хорошее средство. Только скажите бабушке, чтоб не увлекалась. На пожилых людей оно иногда действует помедленнее, чем на молодых, но вторую таблетку пить не стоит, а то будет весь следующий день сонной мухой ходить, или вообще проспит сутки.

— Спасибо вам огромное, девушка!

Я заплатила за таблетки и быстром шагом пошла домой. Я была готова к беспощадной борьбе. Больше мне никто голову не заморочит. Теперь я точно знала, что буду делать.

Снотворное подействовало быстро. Вот и кладбище, Илья сидит рядом со своей могилой и рассматривает что-то разноцветное. Когда я подошла к нему и пригляделась, то с удивлением поняла, что Илюха держит в руках маленького цветного птенца, сшитого из лоскутков.

— Привет, Илюх. А что это?

Илюшка поднял на меня глаза.

— О! Супруга моя пришла. Это Катюша мне на могилу принесла. Она часто говорила, что я похож на птенца, который из гнезда выпал… А ты что это днем спишь? Ты по делу или соскучилась?

После этих слов Илюха подмигнул мне, а я вдруг отчетливо вспомнила нашу первую встречу. Да уж, мое отношение к этому юноше сильно поменялось. Я даже стала замечать, что он симпатичный, мне стали приятны его шутки и подколки. Тетка Грета права… Маша, действуй!

— Да ко мне тут тетка твоя опять приходила, наговорила всякого… Что-то я распереживалась после ее визита.

— Ну-ка, ну-ка! Что тебе еще наговорила эта карга?

— Илюш, а эти красные тесемки точно рвутся?

Илюшка улыбнулся и посмотрел на меня, как на маленькую девочку, которая испугалась бабайки.

— Машуль, конечно рвутся. Я проверял, моя начала рваться. И бабушка Ирина много раз мне это подтверждала. Не слушай ты эту тетку Грету. Это она так мстит за провал своего плана.

Но я была настроена серьезно.

— Илюш, мне страшно…

Илюха покачал головой.

— Ну ладно, давай покажу.

Он закатал рукав рубахи, сжал в пальцах красную веревку и начал ее надрывать. И тут же на его лице отразился ужас. Безумными глазами он смотрел себе под ноги, губы его дрожали.

— Господи, ты это видишь?!… Все, не могу больше!

И он отпустил красную тесьму. А я все продолжала смотреть под ноги Илье. Дело было в том, что я ничего страшного там не увидела. Илюшка пучил глаза и пугался, моя же картинка в это время совсем не изменилась. Передо мной была все та же земля, покрытая травой и больше ничего. Так вот оно что, а мой супруг, оказывается, талантливый актер, так натурально изобразил испуг. И опять тетка Грета оказалась права, всю информацию я получала от Ильи, но никаких доказательств того, что он не врет, у меня не было. Вот значит как, юноша, решили за мой счет отсюда вылезти. Не выйдет! Я просто кипела праведным гневом.

— Сволочь ты, Вигант. Наверное, это у вас семейное…

Илюха повернулся ко мне, его лицо выражало глубочайшее недоумение.

— Маш, да что случилось?

И в этот момент я порвала свою тесьму. Я даже удивилась, как легко она порвалась. Под ногами Ильи открылась огромная яма, из нее сильно пахнуло серой, раздался какой-то страшный не то стон, не то рык и Илюха с криком рухнул в эту яму. Еще секунду я стояла в полном оцепенении, а потом бросилась к краю провала, в надежде спасти Илью. Но когда я приблизилась к яме, из ее глубины на меня взглянули глаза, огненные, как два горящих угля и почему-то очень пугающие. Я отпрянула от ямы, и она на моих глазах затянулась землей. Провал закрылся, в напоминание о нем остался только дым с запахом серы. И тут я увидела перед собой тетку Грету. Она с ужасом и удивлением смотрела на то место, где только что горели два красных глаза, а потом посмотрела на меня.

— Разорвала… Но почему? Я же все сделала верно!

Она подошла ко мне, протянула руку к моим волосам, что-то сняла с них и стала рассматривать. На натруженной морщинистой ладони лежал белый цветочек из бумаги с веточкой шариков. Грета вгляделась в цветок и вскрикнула:

— Венок! Эти старые дуры испортили венок! Ну все самой надо делать…

С этими словами она кинула цветочек в траву и пошла прочь.

Я села на землю, подняла цветок, разгладила его на ладони. В деревни говорили, что если со свадебным венком что-то случается – это к большой беде. Кажется, эта беда сейчас случилась. Внутри моего горла рос огромный ком, а задуманной радости не было и в помине. Не было даже облегчения. Но почему? Я же все сделала правильно… Я отстояла свое счастье! Тогда почему мне сейчас было так больно и страшно. Разглаживая пальцами маленький бумажный цветочек, я вдруг с ужасом осознала, что не люблю Славу и никогда не любила. Да, он был очень привлекательным мужчиной, он сделал мне предложение, возможно, он был в меня влюблен, но я… Я просто хотела замуж и все. Просто мне было уже двадцать шесть лет, а ни один мужчина так до сих пор не сделал мне предложения. Меня пугали сочувственные взгляды, которые я стала на себе ловить. Практически все мои подруги уже давно были замужем или жили с мужчинами гражданским браком, и только мои романы заканчивались быстро. Я просто хотела замуж! Очень хотела! Но я не любила. А теперь я сидела у дымящейся земли, под которую по моей вине провалился хороший честный парень, который не хотел меня подставлять, даже не будучи со мною знаком, который старался мне помочь выбраться из этой истории, который пытался меня защищать от своих сумасшедших родных. Из-за этого его убили и разлучили с девушкой, которую он любил всем сердцем и которая любила его. Незнакомый мне каркающий голос произнес:

— Предательница…

Это слово сказала я сама, но комок в горле был так велик, что говорить удавалось с большим трудом. Слез не было, было оцепенение. Мое сознание с трудом пыталось принять тот факт, что ради своего каприза я сейчас убила Илью. Убила второй раз. Даже не убила, а отправила в место, значительно хуже смерти. Нет, Господи, я не могла! Я должна попробовать что-то исправить. Я с трудом встала на ноги и попыталась как-то проснуться, но ничего не выходило. Снотворное работало на совесть. Я пыталась лупить себя по щекам, щипать, но ничего не помогало. Я начинала просыпаться, но опять проваливалась в сон. Проснулась я в итоге оттого, что меня трясут и зовут.

— Марта! Марта! Ты здорова? Проснись!

Я наконец-то открыла глаза. Бабуля смотрела на меня обеспокоенно.

— Марта! Что с тобой? Что это ты спишь днем прямо в одежде? Ты опять на встречу с Ильей ходила?

От этих слов я пришла в себя окончательно.

— Бабуль, мне срочно надо в соседнее село.

— Что случилось?

— Потом, пожалуйста, потом. Кажется, произошло несчастье.

Я подпрыгнула с кровати и прямо через окно помчалась к нашим соседям. Когда я вбежала в соседский двор, Ваня как раз заводил машину. Успела!

— Ваня! Привет! Спасай! Мне срочно надо в соседнее село.

Ваня посмотрел на меня скептически.

— Маш, а мне срочно надо на рынок. Мы с отцом крышу починить решили, да не рассчитали с материалами. Надо прямо сейчас ехать все докупать, пока рынок не закрылся.

— Ванечка, я тебя умоляю. Ну, хоть до околицы! Дальше я сама.

— Ну, хорошо. До околицы довезу. И все! Дальше сама и назад сама.

— Спасибо огромное, Ваня.

Я села в машину и мы поехали. У соседнего села Иван высадил меня и помчался по своим делам, а я практически бегом бросилась с в сторону кладбища. Я не знала, что я буду там делать, но мне хотелось попасть именно туда. Пробегая по центральной улице деревни, я увидела дом Кати. Во дворе сидела ее мама. Когда я поравнялась с воротами дома, то заметила, как мать Катюши вытирает кулаком со своей щеки слезу. Такой жест невозможно было перепутать. Господи! Что там случилось? Я подбежала к воротам.

— Добрый день…

Катина мама повернулась ко мне, ее лицо было заплакано.

— А, это вы. Добрый день. Вы не вовремя. Катя… она заболела.

Я почувствовала, как у меня закружилась голова.

— Что с ней? Скажите, пожалуйста!

Женщина еще с минуту молчала, но потом все-таки ответила.

— У нее выкидыш случился утром… Доктор только недавно ушел. Сказал, что с Катенькой все  хорошо будет. Да какое хорошо? Это же ребенок Илюши был.

У меня внутри все перевернулось. Все, на кладбище можно не бежать. Илюха теперь далеко и помочь ему невозможно. Что я наделала… Не особо понимая, что происходит вокруг меня, я зашла в дом. Катина мама не стала меня останавливать. В самой дальней комнате я нашла Катюшу. Она лежала на кровати, очень бледная, с заплаканным лицом. Увидев меня, она оживилась.

— Маша, здравствуй. У тебя есть новости от Илюши? Что случилось? Ты знаешь…

— Да, мне твоя мама все рассказала.

Катя продолжала смотреть на меня вопросительно, а я не понимала, как ей сказать правду.

— Маш, так что случилось? Ты знаешь что-нибудь?

Я собралась с силами.

— Катюш, Илюхи больше нет. Совсем. Все. Прости…

Катя приподнялась на постели. Она пыталась поймать мой взгляд, но я не могла смотреть ей в глаза, меня сжигал стыд.

— Маш? Что произошло? Скажи мне, пожалуйста. Я выдержу, мне просто необходимо знать.

— Катюш, это я виновата… Прости! Это из-за меня… Понимаешь, я просто замуж скоро… а если бы осталась женой Илюхи… У меня бы не получилось… Понимаешь…

Катюша опустила голову на подушку и отвернулась к стене. Я не знала, что еще я могу ей сказать. Стыд выворачивал меня наизнанку, слезы стояли в горле, но плакать не получалось. Я почувствовала, что больше не могу находиться тут физически, мне надо скрыться от этой девушки, чтоб не сойти с ума от ощущения собственной мерзости. Я попыталась уйти, но вдруг Катя повернулась ко мне.

— Маш, не вини себя. В конце концов, у тебя жених живой, а мой… уже нет. Может ты и правильно поступила. Не вини себя… Все наладиться.

Перед глазами все плыло. Я выскочила из Катиного дома. Что я наделала?… Что я наделала?! Я вышла за ворота и ноги сами понесли меня в сторону кладбища. Я не понимала, зачем мне туда надо, просто больше никуда идти не хотелось.

Знакомая лавочка, знакомая могила. Правда здесь могила выглядит совсем свежей и рядом с ней не стоит высокий худощавый парень с орлиным профилем и веселыми глазами. Я присела на корточки рядом с холмиком и увидела разноцветного птенца, сшитого из тряпочек. Господи! Такой же, как во сне. Катя сшила его для Илюхи. Я начала пальцами перебирать могильную землю, будто перебирала волосы дорогого человека.

— Илюх, прости… Если можешь… прости…

Но разве такое прощают? Я взяла в руки Илюшкину фотографию и заметила, что стекло рамки уже запылилось. Надо вытереть. Опустив руку в карман кофты, чтобы достать платок, я нащупала там какую-то коробочку. Снотворное, а я и забыла о нем. Я поставила фотографию на могилу, села рядом с ней на землю, достала из упаковки блистер с таблетками и стала методично вытаскивать таблетки одну за одной. Когда первая упаковка была опустошена, я принялась за вторую. Таблетки я просто складывала в ладонь. У меня не было цели покончить с собой, я просто хотела, чтоб мне не было так плохо. Я задыхалась от боли и омерзения к себе. Комок в горле стал огромным и мешал дышать, но слезы упрямо не желали течь. И вдруг женский голос рядом со мной громко произнес:

— Ты что делаешь? Ты что задумала?!

От неожиданности я резко повернулась, разжала ладонь и выронила все таблетки. Передо мной стояла монахиня. Из-за ее черной одежды в первые секунды я даже решила, что за мной уже пришла смерть собственной персоной, но нет, это была просто монахиня. Пожилая, статная, высокая. Она смотрела на меня серьезно и сурово, а потом обратила внимание на фото Илюхи.

— Солнце мое ясное, я понимаю, тяжело потерять любимого человека. Тем более, в таком молодом возрасте. Но неужели ты думаешь, что он, глядя на тебя с небес, не желает тебе долгой и счастливой жизни? Зачем же ты хочешь так его расстроить?

Монахиня подняла с могилы таблетку и грустно посмотрела сначала на нее, а потом на меня.

— Это же прямая дорога в ад…

В ад… Господи, что же я наделала???!!!! Слезы хлынули из глаз, и у меня, наконец-то, началась истерика.

Через полчаса мы сидели рядом на лавочке у могилы Ильи: я и матушка Агния. До этого я, захлебываясь слезами, рассказала ей всю свою историю. Всю, от момента приезда в деревню, до моего последнего визита к Катюше. Матушка Агния слушала меня внимательно, не перебивая, только гладила мою руку да повторяла «Солнце ты мое ясное». Мой рассказ уже закончился и слезы перестали литься, а мы все сидели рядом на лавочке, матушка все гладила мою руку. Так мы просидели в тишине еще минут пятнадцать, а потом мать Агния заговорила:

— Как дальше жить думаешь, Маш?

— Никак. Я не знаю… я не могу дальше жить.

И это было правдой. Я не могла себе представить, как выйду с этого кладбища, не то, что вернусь к бабушке или домой в город. Про Славу я даже не вспоминала.

— Это ты брось. Тебе большая работа предстоит. Так что, собирайся с силами и начинай потихоньку…

— Какая работа? О чем вы?

— Как какая? Молиться. За Илюшу, за Катюшу, за прародительницу твою Марту, за Вигантов. Я тебе скажу, молитва – это огромная работа.

— Молиться? Я не умею.

— Научишься. Это не страшно.

— Разве это поможет?

— Только это и поможет. Сама подумай, что ты сейчас сделать можешь? Ничего. Только и остается, что молить Боженьку, чтоб простил тебя за гордыню, да близким твоим дал света и грехов прощение.

Решение пришло в голову сразу и показалось простым и единственно верным.

— Матушка Агния, возьмите меня в монастырь. Хоть кем, хоть уборщицей, хоть посудомойкой, хоть собакой сторожевой. Я тут не смогу…

Матушка Агния раздумывала полминуты.

— А что, поехали. Только ты не католичка часом?

— Нет, православная. Правда, в церкви последний раз была три года назад, на венчании подруги, и крестик не ношу.

Почему-то мне вдруг стало стыдно за то, что я не ношу крестик. Но матушку Агнию это не смутило.

— Крестик мы тебе найдем, молиться научим. Наверное, сейчас тебе лучше всего в обители будет. Только имей в виду, у нас труд и молитва, никаких развлечений.

— Это прекрасно. Мне сейчас это и надо.

— А что твои родители скажут? У тебя же, поди, и работа есть. А Слава твой как отнесется к тому, что ты в монастыре поселишься? Вряд ли ты примешь постриг, но уйдешь из обычной жизни надолго, я думаю.

— Я все решу. Матушка Агния, если честно, я просто не понимаю, как мне дальше с этим жить. Совсем не понимаю. Я ведь неплохой человек, не подумайте. У меня в голове не укладывается, как я смогла такое сотворить…

Слезы невольно опять потекли из моих глаз. Я говорила чистейшую правду, я не понимала, как. Какой бес вселился в меня. Но что сделано, то сделано. Ни Илье, ни Кате мои оправдания уже ничем не помогут. Матушка Агния посмотрела на меня с сочувствием.

— Давай договоримся так. Я сегодня ночь еще здесь буду, а завтра в обитель поеду. Ты скажи мне, где живешь, я заеду к тебе по дороге назад. Если ты еще будешь настроена отправиться в монастырь, заберу тебя с собой. Если решишь остаться в миру, так тому и быть. Да, еще учти, что обитель мы только недавно восстанавливать начали. Нас там всего-то шестеро пока живет, электричество неделю назад подвели, а водопровода еще нет. Живем все в одной большой комнате. Работы очень много.

-Это очень хорошо, матушка.

К вечеру я, наконец, вернулась домой. Баба Марта встретила меня сдержано.

— Марта, будь любезна, скажи мне, что это за дело такое срочное у тебя появилось, что ты не удосужилась потратить двух минут на объяснение, зачем и куда тебе надо бежать. Хорошо еще я встретила Ивана, и он рассказал мне, что отвез тебя в соседнее село. Эта история с Вигантами начинает мне надоедать, с ней надо что-то делать.

Я устало села на стул. Надо все рассказать бабушке, а сил нет. Что она про меня подумает? Первый раз в жизни, я осознала, что очень уважаю свою бабушку Марту, и ее мнение о моих поступках меня волнует.

— Бабуль, прости. Я надеялась, что могу еще что-то исправить… История с Вигантами закончилась.

Бабушка посмотрела на меня внимательно.

— Ты плакала? Что случилось? Мартусь, ты в порядке?

— Бабуль, я завтра уезжаю жить в монастырь, может быть, навсегда. Прости, я такое натворила, что среди обычных людей просто не смогу…

И я опять заплакала. Бабушка Марта подошла ко мне и начала гладить меня по волосам, как когда-то много лет назад гладила ночами после моего столкновения с дедом Страхом. Она не стала больше меня ни о чем расспрашивать. Она поняла, что мне очень больно говорить о том, что случилось.

— Что же мы твоим родителям скажем?

— Ничего. Я никому ничего не хочу рассказывать. Я так устала, бабуль. За эти шесть дней я прожила целую огромную жизнь. В ней все было: любовь, радость, страх, боль, предательство. Мне надо научиться жить по новой. Если получиться…

На следующее утро состоялся мой разговор с родными. Отец пытался выяснить, что со мной произошло и уговорить меня не делать глупостей. Мама сразу начала ругаться и причитать.

— А куда смотрела эта старая грымза, Марта Генриховна?! Не могла уследить за ребенком?!

— Мама! Я давно уже не ребенок, не забывай об этом. Если ты обидишь бабушку Марту, я очень сильно обижусь на тебя.

— Мы с отцом приедем через неделю в Новосибирск. Я серьезно настроена вернуть тебя домой. Я не знаю, в какую секту ты там успела попасть, но я это исправлю.

— Мам, ты меня вообще слушала? Это православный монастырь, какая секта? Вы можете приехать сюда с папой, чтоб убедиться, что я жива и здорова. Но своего решения я не поменяю, я остаюсь здесь.

Слава закидывал меня СМС-ками, несколько раз звонил, но сил для разговора с ним я в себе не находила. Головой я понимала, что он ни в чем не виноват, но внутри меня все протестовало против нашего общения. Я не то, что не хотела его видеть, я физически не могла общаться с ним. К одиннадцати часам подъехала матушка Агния. Она сама сидела за рулем Форда Транзит, чем вызвала большое удивление у меня и бабы Марты.

Матушка бодро выбралась из машины и вопросительно посмотрела на меня.

— Я не передумала, я еду. Матушка, познакомьтесь, это моя бабуля, Марта.

Мать Агния улыбнулась бабушке.

— Очень приятно. Не переживайте за вашу внучку, она тут недалеко будет. Даст Бог, успокоится, вернется.

— Даст Бог, даст Бог…

Мы обнялись с бабушкой, я забралась в машину и поехала в свою новую жизнь.

Обитель, и правда, находилась в состоянии подъема из руин. Но меня это не смутило. Я хорошо понимала, что чем больше будет физических трудностей, тем меньше у меня будет времени думать о своей беде. Встретила нас сестра Олимпиада, очень милая улыбчивая женщина.

— Добрый день, матушка. А кого же это вы с собой привезли?

— Это наша трудница новая, помощница наша.

Сестра Олимпиада улыбнулась мне своей светлой улыбкой.

— Как вас зовут, девушка?

А как меня зовут? Я задумалась на несколько секунд.

— Марфа.

Мать Агния покачала головой:

— А и правда, Марфа.

Сестра Олимпиада удивленно посмотрела на нас с матушкой, но переспрашивать не стала.

— Красивое имя, старинное. Сейчас не часто так девочек называют.

Так началась моя жизнь в обители. Мне доверили небольшой монастырский огород, кроме этого я убирала нашу общую комнату, помогала на стройке. День в монастыре проходил очень быстро. Матушка Агния назначила мне специальное молитвенное правило кроме ежедневного, чтоб я молилась за всех близких, кто в этом нуждается.

На службах в храме я еще долго стояла позади всех из-за того, что часто начинала плакать. Мать Агния сказала, что не стоит своими слезами смущать прочих сестер, и я старалась не смущать. Меня никто не о чем не расспрашивал, но сестры старались меня поддерживать.

Мои родители так ко мне и не приехали, зато бабушка Марта и бабушка Эмма приезжали регулярно. Героическая баба Марта взяла на себя труд поговорить со Славой. Я не могу себе представить, что она ему говорила, ведь она и сама до конца не знала причину моего ухода в монастырь, но, тем не менее, после ее разговора я перестала получать от Славы СМС-ки.

…Дождь закончился. В обители зазвенел колокол, пора идти к вечерней. Это хорошо. Последнее время я очень полюбила стоять на службах, большинство молитв я уже запомнила, и плакать почти перестала. А в храме на молебнах мне было спокойнее всего.

Я не знаю, как дальше сложится моя жизнь, я пока плохо себе это представляю и стараюсь об этом просто не думать.

Где-то с неделю назад мне показалось, что внутри стало меньше жечь и боль начала отступать. И в ту же ночь я увидела во сне Илюшу. Он сидел у своей могилы, держа в руках тряпичного птенца, и сам он был одет в какие-то грязные тряпки. Не помня себя от радости, я бросилась к нему, но Илюшка только грустно посмотрел на меня и исчез. Я проснулась с новым комком в горле. Попробовала молиться, но молитвы не шли на ум. Осторожно, чтоб не разбудить сестер, я встала и вышла на воздух. На улице опять накрапывал дождь. Глядя, как мелкие капли раскрашивают траву в ярко-зеленый цвет, я опять услышала, как мой хриплый голос произнес:

— Предательница…

И это была правда.

 

 

 

 

 

 

Автор публикации

не в сети 4 часа

Biser

15

Комментарии: 47Публикации: 7Регистрация: 02-11-2018

istoriipro.ru